Много лет назад — в 1933 году — города нашей родины накрыла волна массовых принудительных депортаций под невинным названием «паспортизация населения». Депортации начались с Москвы и Ленинграда, быстро распространились на самые важные промышленные города, а потом и на все оставшиеся.
Год 1932, который закончился введением паспортов, был страшным. С катастрофическими результатами для населения закончилась первая пятилетка. Резко упал жизненный уровень. По всей стране голод, не только на Украине, где голодной смертью умирают миллионы. Хлеб по доступной цене можно получить только по карточкам, а карточки имеют только работающие. Сельское хозяйство разрушено коллективизацией. Одних крестьян — раскулаченных — принудительно этапируют на стройки пятилетки. Другие бегут в города сами, спасаясь от голода. При этом правительство продает хлеб за границу, чтобы финансировать строительство и закупку оборудования для военных заводов.
А наш Павлик в 1933 году чувствовал себя прекрасно. Единственное, что его смущало — некоторое охлаждение к нему «доброй богини» — Крупской. Он банально не знал, что самоубийство жены Сталина[68] отразилось и на её подруге — Надежде Константиновне. Сталин, как все параноики, очень нервно относился к общественному мнению, и после смерти Аллилуевой (в которой был косвенно виновен) особенно ненавидел её подруг, которым покойная могла рассказать нечто плохое о его личной жизни.
(Напомню, Наденька Аллилуева — дочь видного революционера, на квартире которого часто проводились конспиративные собрания и некоторое время скрывался Ленин. Сталину было уже 40 лет, его жене — 16).
Хотя, что эта забитая женщина могла рассказать. Что Иосиф в сексе не думает об удовольствии женщины, так она не знала других мужчин, да и об обоюдности раскованной половой близости не ведала. Что каждая связь (последнее время очень редкая) больше напоминает изнасилование. Что она потом прикладывает свинцовую примочку и синякам на груди и ягодицах. Или то, что Сталин, сняв носки, любит копаться пальцами между пальцев в ступнях, а потом нюхать эти пальцы…
Жена Николая Бухарина, ссылаясь на слова мужа, в книге «Незабываемое», писала так: «Полупьяный Сталин бросал в лицо своей жене окурки и апельсиновые корки. Она, не выдержав такой грубости, поднялась и ушла до окончания банкета».
Сталин имел телесные дефекты: сросшиеся второй и третий пальцы на левой ноге (как у дьявола), лицо в рытвинах оспы. В 1885 году Иосифа сбил фаэтон, мальчик получил сильную травму руки и ноги; после этого на протяжении всей жизни его левая рука не разгибалась до конца в локте и поэтому казалась короче правой. Сын сапожника-алкоголика и крепостной вообще не должен был выжить, как его старшие братья, умершие в младенчестве. Мать его тоже не блистала чувствами — покалеченная тяжёлым трудом пуританка часто колотила своего единственного оставшегося в живых ребёнка[69].
Сталин изначально, с детства получил анормальную психику, он был озлоблен на весь мир. Именно противопоставив себя этому миру среди нелегальных (тайных) обществ революционеров, он мог полностью выразить эту свою ненависть к людям, параллельно маскируя страх перед этими людьми.
Крупская тяжело переживала смерть молодой Аллилуевой и газете «Правда» поместила личное письмо: «Дорогой Иосиф Виссарионович, эти дни всё думается о Вас и хочется пожать Вам руку. Тяжело терять близкого человека. Мне вспоминается пара разговоров с Вами в кабинете Ильича во время его болезни. Они мне тогда придали мужества. Еще раз жму руку».
Намек на истинного вождя, основателя молодого государства дополнительно взбесил Сталина.
После трагедии Сталин, поднимая пистолет, около труппа молодой жены, бросил сквозь зубы: «И пистолетик-то игрушечный, раз в год стрелял»[70].
«Внешне, — вспоминал Лев Троцкий, — ей оказывались знаки уважения, вернее, полупочета. Но внутри аппарата ее систематически компрометировали, чернили, унижали, а в рядах комсомола о ней распространялись самые нелепые и грубые сплетни. Что оставалось делать несчастной, раздавленной женщине? Абсолютно изолированная, с тяжелым камнем на сердце, неуверенная, в тисках болезни, она доживала тяжелую жизнь».
Всего этого Шереметьев не знал, поэтому бодро шествовал после занятий на курсах в свой новый дом, который для нищей Москвы считался шикарным. Его новое тело занимал иной вопрос — половой. Если первый носитель этого тела снимал напряжение с прямотой деревенского паренька, то новый, вкусивший многие тайны свободной любви, никак не мог себе позволить банальную суходрочку. Тем более, что найти себе подружку столь блестящему подростку в голодной столице было не трудно. Как ему сказала порученка Крупской, заметив его взгляд на прохожую девчонку:
— У нас нынче с этим просто, купи девчонки платок, да мороженым угости. Или в синематограф своди.
Шереметьев и сам с удовольствием каждый день покупал это лакомство, столь разнообразное и невкусное в 2000 году, и столь однообразное и вкусное в отсталом тридцать третьем[71]. Его славу определил ГОСТ 117-41 «Мороженое сливочное, мороженое пломбир, фруктово-ягодное, ароматическое», который был введен 12 марта 1941 г. и который можно назвать одним из самых жестких стандартов в мире.
Мороженщица в белом фартуке около ящика на колесах, окрашенного в синий цвет, кладёт в формочку круглую вафлю, черпает из высокого бидона, окружённого колотым льдом, мороженое, кладёт его в форму, прикрывает другой круглой вафлей и ловким движением нехитрой машинки выбивает из формочки аппетитный кругляшок, и ты смотришь прежде всего, какие имена написаны на вафле: Саша или Петя, и начинаешь облизывать мороженое, вертя в руках кругляшок, пока не добираешься до вафель.
А после Нового 1933 года вообще началось невообразимое: на центральных улицах Москвы в витринах магазинов, появились объявления:
«Только здесь вы узнаете, что такое „эскимо-пай“. Тайна будет раскрыта».
И вот наконец её раскрыли: девушки в белых халатах доставали из деревянных ящиков со льдом необычное лакомство — мороженое на палочке, завёрнутое в блестящую.
Шереметьев часть своей стипендии тратил на мороженое и был сыт. Мороженое без консервантов очень сытная штука. Но мысль охмурить местную пацанку была какая-то неуклюжая, неудобно лежала в сознании, ассоциировалась в сознании старого деда в некую скрытую педофилию. Хотя он и сам находился в пацанском теле.
Не разобравшись в этих гормональных и логических позывах, Роман отправился к Льву Каменеву — сыграть в шахматы. Лев Давыдович как-то решил поучить деревенского огольца мудрой игре, в результате чего Шереметьев, будучи кандидатом в мастера еще со школы и знакомый с новейшими дебютами Корчного и Карпова мгновенно разбил жалкую попытку старого большевика ошеломить его королевским гамбитом. А во второй партии сам разыграл этот дебют и, применив Алехинский вариант, поставил мат на 16 ходу.
С тех пор Каменев все время пытался отыграться. К тому же надо было получить дополнительный паек, которым тоже распоряжался Лев Давыдович.
Глава 25
В эпоху Гиляровского в ходу была поговорка, что в Москве всего два трезвых кучера: один на фронтоне Большого театра, второй на Триумфальной арке, воздвигнутой в честь победы над Наполеоном. Оба сооружения проектировал король московского ампира Осип Бове.
68
В конце 1932 г. в семье Сталина случилась трагедия, в ночь с 8 на 9 ноября из подарочного пистолета «Вальтер» (привез из Берлина брат жены Сталина Павел Сергеевич Аллилуев) застрелилась Надежда Аллилуева.
69
Мать — Екатерина Георгиевна — происходила из семьи крепостного крестьянина (садовника) Геладзе села Гамбареули, работала подёнщицей.
70
В 1980-х годах была популярна такая версия — во время обучения в Промышленной академии от однокурсников Надежда много узнала о пагубности сталинского курса, что и привело ее к роковому конфликту с мужем.
71
Вышел указ наркома продовольствия СССР Анастаса Микояна, который настаивал на том, что мороженое должно стать массовым продуктом питания и выпускаться по доступным ценам. По мнению наркома, советский гражданин должен съедать за год не менее пяти килограммов мороженого!
В 1932 году в стране было произведено около 300 тонн мороженого.