— Ладно, его уже жизнь наказала. Родители есть? — Спросил Кашалотов.
Мальчик пролепетал:
— Нет, умерли от голода, я круглый сирота!
Александр удивился:
— Что, государство не заботится о таких как ты? У вас, что нет детских трудовых колоний?
Пацан со вздохом ответил:
— Нет! Если меня поймают на краже, то просто изобьют и выбросят, а если это несколько раз повторится, то просто шлепнут. Есть еще правда шанс попасть в тюремный приют, но там дети долго не живут, каторжная работа, каждый день обязательная порка, еда — хлеб из опилок. Нет, не хочу туда.
Майор спецназа спросил:
— Как звать тебя?
Мальчик, выпрямив плечи, ответил:
— Леон!
Александр пробасил:
— Так вот Леон, мы решили организовать здесь подполье, в первую очередь типографию, надо поднять народ на сопротивление. Будешь работать с нами, распространять листовки. Денег, правда не обещаю — каждая копейка на счету, но с голоду не умрешь.
— Спасибо! — Пролепетал мальчик.
Девочка поднялась, половину ее личика заполнял расплывшийся синяк:
— Я очень плохая стерва.
— Почему? — Удивился Кашалотов.
Девочка проворковала:
— Это я навела вас на засаду, мне обещали заплатить доллар, если я подгоню жирных клиентов.
Александр сжал кулаки:
— Вот как? Подонки!
Ребенок промолвил, в полголоса:
— Я поначалу хотела предупредить вас, но почувствовала неведомую силу. Мне стало ясно, что вы можете покончить с бандой, терроризирующей весь район.
— Она врет! — Рявкнул Петр. — Хочет выгородиться.
— Но мы ведь ее не подозревали, девочка вполне могла бы не говорить. — Кашалотов погладил ребенка по головке. — Кроме того, у нее умирала мать, ради этого она пошла на преступление.
Царь России кивнул:
— Ну ладно, я не такой жестокий каким меня рисуют потомки, простить я думаю можно.
Александр буркнул:
— Будем вместе, Петр!
Романов-великан буркнул:
— До конца, я вот тоже не мракобес, кое-что почитал и могу сказать, что коммунистическая форма правления самая эффективная и справедливая!
— Вам нужно быстрее уходить, когда уцелевшие пацаны отойдут от шока, они могут обратиться в полицию. У главаря Вампорама там были подвязки. — Сказал мальчик. — И еще, смените одежду, в этой вы слишком бросаетесь в глаза.
— У тебя Леон задатки крупного подпольщика. — Отметил Кашалотов.
Мальчик кивнул:
— Но это же очевидно, в следующем квартале народ побогаче и расположено не дурное ателье.
Леон охотно подсказал:
— И документы вам сделать не мешало, а то любой полицейский патруль заловит и в каталажку.
— А может у нас заграничный паспорт есть? — Попытался возразить Кашалотов.
— Нет, нету! — Пока они разговаривали, девочка обшарила карманы бандитов, вытряхивая смятые голубовато-розовые купюры, не смотря на общее название, местная валюта не была похожа на американскую.
— А мы еще не знаем, как тебя зовут, ясновидящая? — Спросил Кашалотов.
— Ламарка. — Ответила девочка.
Александр ответил с энтузиазмом:
— Что ж, замечательное имя. Я надеюсь и в этом мире, многомиллионопалая рука сожмется в единый рабочий кулак.
Они отправились прочь от места, куда уже стали сбегаться уродливые зверьки, некая помесь дворняг и крыс. Петр и Александр прибавили шаг, дети бежали вслед за ними, мелькая голыми пытками, правда у мальчика одна из ног была замотана в туалетную бумагу. Неожиданно девочка прижала палец к губам.
— Дяденьки поверните в другую сторону, сейчас здесь пройдет полицейский патруль и потребует у вас документы.
— Вот как, а ты действительно ясновидящая, или шутишь? — Прищурился Кашалотов.
— Лучше послушать, не хотелось бы угодить в пыточную. — Сказал Петр.
— Быстрее, Александр!
То, что девочка назвала его имя, подействовало сильнее, чем тысяча клятв, ведь этого имени в этом мире никто пока не знал. Четверка повернула в закоулок, пропустив наряд из двенадцати полицейских с короткими автоматами. Видимо меньшим числом стражи порядка в такие кварталы боялись соваться.
— Ух ты! — Александр Владимирович был удивлен. — Откуда Ламарка знаешь мое имя?
Девочка с улыбкой произнесла:
— Я и сама не понимаю, может быть от предков, они были знатными колдунами. Потом, правда, магию придушили, постарались цари, короли, президенты. Видимо, бросало в дрожь при мысли о том, что кто-то может быть не таким как ты.
Александр кивнул:
— У нас такое было, небось, и ты Петруша колдунов сжигал.