— Вау-у-у! А-р-р-ра-у-у-у!!! — взвыл я от неожиданности и восторга: жизнь и Сила игрушки впитались в лапу полностью и собрались у меня между ушей. — Голос! Как так?!
— Это все Путник, — ворчливо ответил тот. — В своей обычной манере использует части поверженных врагов для своих целей. Сейчас вот вставил в твою вторую голову "блестяшку" вроде той куда ты Силу перед утренним оборотом отдаешь.
— Второй умный… А откуда у меня взялась вторая голова да к тому же в таком странном месте, как между ушами? Голова должна быть на шее, точно.
— Ну… — не сообразил сразу что ответить Голос. — У тебя же есть вторые глаза, которые делают добычу слабой и неподвижной? Они-то уж точно быть отдельно от головы не могут. Правильно? Ты, кстати, можешь ими видеть?
Я недолго подумал вспоминая:
— Нет, — лапы в это время не забывали раздирать добычу на нужное и не нужное. Вторые когти действовали особенно успешно.
— Так я и думал…
— А пасть у нее есть?
— У кого?!
— У второй головы, — терпеливо ответил я. Голос он иногда такой глупый!
— Есть…
— Тогда почему она требует свою долю в добыче? Мое вот только дай в кусок по-сочнее вцепиться!
— Хм-м… Вообще-то Путник несколько раз… кормил… ее, — с запинками и мычащими паузами ответил собеседник.
— Чем?
— Что "чем?"… А! Хребтами врагов… а в последний раз "блестяшкой".
— Отлично! Вот пусть хребет и жует, — обрадовался я — не люблю я эти кости разгрызать и высасывать, хоть в них и много полезного. Теперь наступить на оторванные задние лапы и часть костяка левой передней лапой и толкнуть через нее все, что забрал у игрушки правой. — Как ее заставить-то?
— А как ты вторые когти выпускаешь, или глаза на второй голове открываешь? Абсолютно так же действовать нужно. И… можно мне тоже кусочек?
— Тебе?! — я аж на землю шлепнулся, чуть хвост не сломав. — Ты ж внутри моей головы живешь!
— Да я на мясо не претендую… Ты вот когда игрушку убиваешь, говори: "Во Славу Госпожи Сееле отдаю душу поверженного врага!" Тогда я свой кусочек и получу…
— А что получу я от того, что накормлю тебя? — разговор не помешал мне приказать внезапно обнаружившейся второй голове с пастью на ней грызть-есть хребет с хвостом, а самому быстро отрывать и заглатывать мясо с задних лап добычи. В самом конце и кости с копытами и шпорами запихнуть в себя пришлось — Сила в них была, а вторая голова сгрызть их не смогла.
— Ну… я могу как и твоему Второму возвращать в этом случае немного нейтральной… в смысле безвкусной Силы, годной для чего угодно. Раньше ты бы ее не смог удержать…
— Ладно… буду говорить и подкармливать тебя — Сила лишней не будет. Чем ее будет больше, тем и щенки более сильными и здоровыми получатся! Но так как ты говорил, говорить слишком долго! Лучше я буду то же самое петь. Вот послушай, — я призвал еще одну игрушку — по-сильнее — и перед тем как свернуть ей шею пропел: — А-а-у-ла-ла-у-у-ра-р-ра-ла-у-у-у-у! — даже лапой по носу игрушку хлопать не пришлось! После завершения песни и перед броском своей пасти я уловил самое начало встречного движения.
Правой лапой забрать жизнь и Силу, разодрать добычу на части, левой толкнуть отобранное обратно и снова пустить в ход обе пасти…
— Ну как? — спросил я Голоса между делом.
— Госпожа услышала твое обращение, — с совершенно новыми интонациями ответил он. Там появилось почтение, восхищение и даже легкое… благоговение. — И я потратил совсем немного Силы что бы отослать твой дар — только сделал дорогу души более короткой. Моя Богиня осталась довольна и думаю со временем и подаренными душами ты можешь получить ответный Дар! Но как же ты составил правильную… песню?!
— Я помню твой рассказ про ту, что заслонила собой мою самку прошлой ночью. Песня сама себя создала в моей груди и пасти, когда я вплел этот образ в то, что говорил мне ты. И… она конечно же тоже хорошая и достаточно злая самка, но у нас с ней щенков не получится — она ходит на двух ногах. Попроси ее за меня не заслонять в самый приятный момент мою самку, а?
— Ты!.. Ты!!. Ты!!! Ты такой же богохульник как твой Второй! Как ты можешь так говорить о Госпоже Сееле, Матери Всего Сущего?! Это недопустимо! Какие щенки?!!