Мана на спел против обычного летит только так, вливая взамен в воронку вокруг меня сущие крохи. Значит темный и не думает дохнуть! Силен, чертяка! Ощущение бессилия — будто пытаешься откусить кусочек от целого десятикилограммового арбуза.
— Еще! Еще! У меня получается! — это Слуга орет в моем многострадальном чане. У-у-у… вражина! "Поглощение"… Еще одно… и еще.
— У меня мана кончается — с него мне почти ничего не "падает"!
— Сейчас! Я почти добрался до его души! Делай что хочешь, но кастуй свои спелы!
Я хрипло рыкнул, но возразить было нечего — этот товарищ разбирается в душах и способах их изымания точно лучше. И потому я на мгновение отнял правую руку от виска балахонщика и скастовал "поглощение" на один из кристаллов Сееле со связанной душой беса. "Сосуд" пополнился и снова в бой: "поглощение", еще и еще… Что ж как ладонь-то раздирает?!
— Готово! — вопль хранителя порвал мою голову в мелкие ошметки. А сам кругляк немилосердно жег кожу левой ладони. — Его душа теперь у меня! Можешь отпустить его — он уже не представляет опасности.
Глава 8
Я со стоном облегчения откатился в сторону. Хорошо, что в мешке нечему давиться-ломаться — все хрупкое упаковано в ящик алхимика, а сам ящик примотан к пучку стрел и стальным пластинам вампирской одежкой.
— Твою на лево… как же хреново… с него хоть что-нибудь кроме соула нам упало? Если нет, то я тебя тут оставлю!
— Успокойся! Ты получишь больше, чем рассчитывал! Вспомни! ОН! БЫЛ! СЛУГОЙ БОГА! И ты скрутил его в момент активного применения дара божьего. Выгодней момента для поглощения его души и представить нельзя!
— Ясно… у меня есть время? Когда нас отсюда выкинет?
— Пока в этом существе сохраняется хоть какая-то сила, печать будет тебя здесь держать. А сила будет жить в нем очень долго, так как самой жизни в нем нет давным-давно…
Получив такие обнадеживающие сведенья, я несколько оживился: передышка! Пусть в пещере (а это действительно была естественная — суде по форме — довольно большая карстовая пещера, местами доработанная вручную для удобства проживания в ней) полной трупов… но нет этого режущего глаз сияния над головой и бесконечной равнины под ногами…
Стоило полежать с минуту и слабость в теле начала рассасываться. В руки-ноги вернулась немного усталая легкость движения, и доспех больше не казался неприподъемными оковами. Я перекатился с правого бока на живот и сел на пятки. Мешок со спины долой, горловину ему распахнуть… В неясном свете зеленоватых пятен над головой и по стенам блеснуло "сердце храма".
— Сливая ману пока сюда — чую это не последнее поглощение на сегодня, — я прижал плоскую сторону кругляка к такому же по форме пяточку на верхней оконечности кристалла. Хранитель спорить не стал и через мгновение яркий серебристый (почти лунный) свет "сердца" осветил унылую серость каменных стен и беспорядочную груду мертвого мяса. А для меня настала пора подбивать плюсы и минусы. В последние сразу можно зачислить предпоследний кристалл Сееле с душой беса внутри. Нет, сам камешек остался невредим, но пуст теперь. Так что призыв "солдат" по большей части теперь не имеет смысла, так как не смотря на броский видок одна гончая в поле действительно не воин. Ну вот… в минус еще и пару стрел — обломились хвостовики с оперением. Как хреново без колчана.
Я размотал сверток с ящиком и открыл его. В руку отправилась фляжка с раствором трех кровей — "банкой выносливости" проще говоря. Опять спиртяга… Ях-х… Но полегчало. Теперь я бодрячком! Итак, что у нас с ладонями? Почему так невыносимо надирает левую я кажется знаю — наверняка кругляш постарался. Почему-то мана любит скатываться до банального разогрева… А вот что с правой непонятно. Ох, и не фига ж себе! Внутреннюю поверхность кисти правой руки всю изрезало просто в фарш! При этом пальцы почему-то нормально работали и даже сжимались в кулак.
— Я чувствую на твоем теле проявление богова дара, — поделился наблюдениями Слуга. — Такое случается…
— Да знаю… — я поднялся на ноги и протопал в сторону тускло поблескивающей печати — где-то там рогатый валяется и заветная банка притаилась. — В моем родном мире у некоторых истовых иногда проявляются аутентичные раны на теле. Их у нас стигматами зовут.
— Вера их велика…
— Ну, или болеют они, — пожал я плечами, — сильно головою, как думает большинство… Вот ты где пузатая! — я углядел "почти стакан", замерший на самом краю плоского выступа стены. — Иди сюда… Э!!! Что за дела?! — против моего ожидания в банке была не красноватая жидкость, а прозрачная как слеза субстанция с характерным запахом. — Точно! Голимый спиртяга!