Когда казалось, что все проблемы решены, садись да пиши, оказалось, что и писать то совсем не просто. Тимофей никогда в своей жизни не пробовал писать пером. У него была одна перьевая ручка в детстве, в которую должны были заливаться чернила, а на самом деле для него разводили краску, вот и весь опыт. Но это совсем не одно и тоже. Учиться писать приходилось чуть ли не заново и процесс шел очень медленно. Если так сравнить, с какой скоростью парень научился вырезать на кусочках бересты свои записи, то сейчас на бумаге и с пером в руках дело продвигалось либо с такой же скоростью, либо даже еще медленнее. Особенно раздражали постоянные случайные кляксы, при обилии которых несчастный лист комкался и летел в дальний угол комнаты, чтобы в ее полумраке он окончательно исчез из виду.
Так и не закончив свой документ, парень в очередной раз отвлекся. На этот раз на нарастущий шум, доносившийся из окна.
— Ну, и что на этот раз? — пробурчал Тимофей, вставая с лавки и задувая лучину.
Писать было темно, даже не смотря на то, что стол был придвинут к раскрытому настежь окну. Поэтому он всегда зажигал одну или две лучины рядом. Они кстати особо не помогали, а порывы холодного ветра их периодически тушили. Окна то по прежнему были без стекол, только с деревянными задвижками.
Одеваться практически было не нужно, потому что он и так сидел в доме тепло одетый. Шутка ли, зимой с открытыми настежь окнами, тут никакая печь не сможет улицу протопить, но и писать в темноте не дело. Несколько минут ходьбы до бараков, где гвалт только усиливался и вот она толпа.
Несколько десятков людей окружало пару человек в боевых стойках. Они были без оружия и мокрые от постоянного валяния на снегу. Не смотря на мороз верхняя одежда лежала в стороне, но вряд они ли чувствовали хоть каплю холода. Порядком уже усталые зачинщики мероприятия тяжело дышали и сосредоточенно наблюдали за действиями противника.
Вот Лютомир, находящийся для Тимофея с левой стороны, начал постепенно сближаться, выставив руки перед собой. Передвигаясь осторожными приставными шажками, он собирался снова атаковать своего оппонента, который в свою очередь не двигался с места. Пробный рывок вперед и моментальный отскок от почти схватившей его руки Игната. Оба бойца отличались далеко не малыми размерами и силой, но все-таки в массе приличное преимущество было не у десятника, которое тот с лихвой компенсировал умением. Еще один рывок и Игнат летит на землю, сваленный удачной подсечкой.
Лютомир отошел на несколько шагов и стоял, дожидаясь, пока противник поднимется, а Игнат медлил, похоже утомился он гораздо сильнее и продолжать поединок скоро не сможет. Но сила воли деревенского здоровяка была сильна, так что вскоре он снова оказался на ногах и даже сам начал медленное сближение.
— Может хватит? — как обычно спокойным голосом спросил Лютомир.
— Еще разок.
Игнат приближался не так осторожно, как десятник, и в какой-то момент его вроде бы попытка напасть резко сменилась на необходимостью обороняться. Лютомир снова пошел в атаку, но в этот раз направил свой удар не в ноги, а в туловище. Не особо удачно защищаясь от нападения Игнат еще сильнее сократил расстояние и схватил противника за руки, а Лютомир сильно дернулся вниз, стараясь вырваться из цепкого захвата. Сильный треск и рукав рубахи падает на утоптанный снег, но противника удалось удержать и даже заломать. В этот раз вывернуться у десятника не получилось и он попробовал нанести несколько ударов по ногам, но добился лишь того, что Игнат всем своим весом навалился на него и придавил к земле. Вырываться уже никак не получалось и он сдался.
Поднявшись на ноги Игнат первым делом подал руку своему бывшему противнику, помогая встать, а затем начал отряхиваться от новой порции налипшего снега.
— Вы чего это? — осторожно спросил Тимофей, подходя к бойцам.
— Да, заспорили мы, растерял Игнат сноровку, али все такой же ловкий. — неожиданно весело ответил Лютомир.
— И как?
— Разок он меня повалил, как видишь. Не совсем значит навык забыл, одобряю.