— Как по мне, это всё ещё очень глупо, — фыркнула Аргоза, чем вновь заставила Асириуса испытать дикое желание сомкнуть свои пальцы у неё на шее, несмотря на сокрушительную разницу в их размере. — Разве может обычный прислужник вести дела в столь важном и ответственном процессе. Здесь обязательно должен быть дракон.
Одна только мысль, что его господин почему-то испытывал интерес к этой драконице, приводила кобольда в ужас. Ведь если всё пойдет так, как он думает, то она останется с ними ещё больше! А вдруг она и вовсе решит жить рядом⁈
Он должен срочно показать господину всю опасность связи с этой дьяволицей!
— Госпожа, но я всё же вынужден настаивать, — сквозь клыки процедил с натянутой улыбкой Асириус. — Поймите, здесь важен авторитет Аргалора. Если мы его даже случайно принизим, то он нам никогда этого не простит.
— Хорошо, прислужник, — закатила глаза, сытая по горло спорами драконица. — Я дам тебе возможность попытаться, но если ты провалишься, то я буду участвовать.
— Благодарю за вашу милость.
«Пошла ты к демонам в бездну, наконец-то!» — даже ангельское терпение Асириуса было изрядно испорчено за последнюю неделю.
Но наконец впереди появилась характерная точка, что стремительно приближалась.
Не прошло много времени, как перед кобольдом и драконицей с изяществом для столь гигантской туши приземлился великолепный древний серебряный дракон.
Асириус невольно сглотнул, оценив размеры Хорддинга. Если Овернас в холке достигал шести метров и уже казался огромным, то Хорддинг Серебряное крыло, отец Аргозы и старший брат Овернаса, был все десять, практически достигая размера Сарианы, матери Аргалора.
Величественный серебряный дракон внимательно оглядел бессознательного Овернаса, после чего медленно, словно поворачивающаяся баллиста, посмотрел на свою дочь.
— Аргоза, потрудись объяснить, что ты здесь устроила. Почему мне приходит от тебя сообщение, что ты решила сражаться с каким-то там герцогом и рисковать своей жизнью ради вшивого цветного дракона? — Хорддинг ни на йоту не повышал голос, но от его холодного тона поёжились все, кто его слышал.
— Всё просто, отец, — явно храбрясь, Аргоза по-бунтарски выпятила грудь вперёд. — Меня возмутило, что ни ты, ни остальные драконы никак не заботитесь о судьбе моего дяди. Кто знает, что с ним случится, если прислужники Аргалора проиграют? Может быть, в отчаянии они нанесут вред моему дяде? Я не могла стоять в стороне!
— И поэтому ты не придумала ничего умнее, чем решить сражаться на стороне тех, кто вопреки всем законам драконов ограничил свободу одного из нас? — едко спросил Хорддинг тем тоном, по которому становилось понятно, что он не верит ни единому её слову. — И это совершенно никак не связано с твоим интересом к этому цветному дракону, о котором ты меня ранее спрашивала?
— То, с кем я общаюсь, тебя вообще не касается! Это моё дело! И вообще, вы первые ничего не стали делать с пленённым дядей!
— Не смей говорить со мной таким тоном, молодая драконица! — впервые зарычал Хорддинг, и от этого возникло ощущение, будто затряслась сама земля вокруг. — Ты моя дочь и будешь говорить со мной уважительно! Насчет же Овернаса, то он сам виноват в том, что с ним случилось. Нападения на молодняк так же осуждаются, как и пленение дракона. Он первым совершил проступок, поэтому должен понести ответственность.
— Ну так и знай, что я отсюда не уйду, пока дядя не полетит с нами!
— Неужели⁈ И раз так, то почему Овернас всё ещё в плену, если уж ты так о нём заботишься?
— А вот по этому вопросу, — ядовито улыбнулась Аргоза. — Ты должен будешь говорить вот с этим вот прислужником. Как ты, наверное, знаешь, Аргалор не может тебя встретить, а его главный прислужник готов пообщаться на тему репараций за нашего дядю.
— Неужели? — грозный взгляд серебристых глаз упёрся в Асириуса, когда гигантская, двадцатиметровая с шеей туша нависла над маленьким кобольдом. — Правильно ли я понял, что ты, существо, отказываешься передать нам моего брата?
— Не я, — собрав всю свою храбрость, Асириус решительно задрал голову. — А мой повелитель, что просто пока не может здесь присутствовать. Все мы понимаем, что мой господин ни за что бы не простил столь варварского и безжалостного нападения, что совершил ваш брат. Семьи до сих пор оплакивают сотни погибших. И этого не произошло бы, если ваш брат соблюдал бы… цивилизованные манеры.
От Хорддинга не укрылось тонкое оскорбление, ведь это именно металлические осуждали цветных за их поспешные действия.