Глава 2
Погода стремительно портилась. Чистое, безоблачное небо очень быстро затянуло серой дымкой, сменившейся непроглядной чернотой, где то и дело пробегали яркие вспышки молний.
Тучи висели столь низко, что солдаты Драконьих ублюдков опасливо косились наверх, словно ожидая, что небо рухнет им на головы. Подвозившие фураж возницы отчаянно стегали вожжами своих обезумевших от страха лошадей, поводящих вокруг налитыми от крови глазами. Где-то в стороне пронзительно выли собаки, чувствуя приближение чего-то нехорошего.
Ударивший в людей резкий порыв ветра заставил многих прикрыть лица локтями, чтобы не нахвататься пыли. Погода портилась всё сильнее, а значит, Электрический вихрь был уже рядом.
Невольно Асириус не мог не задуматься. Была ли сила Овернаса столь огромна, что даже до его прилёта она уже могла влиять на мир, или он заранее остановился и создал эту погоду, чтобы произвести впечатление?
Учитывая, что Овернас был металлическим, последнее было куда более верным. Впрочем, верным было и то, что Асириус не хотел думать о первом варианте. Неподалеку Миваль яростно пытался хоть что-то сделать с напитанными под завязку магией небесами, но все его попытки оборачивались провалом. Здесь нужен был минимум магистр, а в идеале и верховный маг, чтобы пересилить родную для дракона стихию.
Асириус и сам чувствовал воцарившееся безумие в духовном мире. Вылитая в небесах мана привела элементалей воздуха в неистовство, из-за чего было очень сложно привлечь их внимание и повернуть против Овернаса.
— Готов прибить огромного дракона, а, коротышка? — преувеличенно веселый голос Морица заставил Асириуса закатить глаза и обернуться. — Ты так сурово смотришь на горизонт, что я прям вижу, как дракон, испугавшись твоего грозного взгляда, упадёт с небес и умрёт.
— Да-да, только советов от мистера «крутая золотая рука» мне и не хватало. — язвительно проворчал кобольд.
Стоило Маготеху в полной мере начать работать, как Мориц стал одним из самых верных его пользователей. Он буквально караулил маго-технический отдел и получал на руки самые новые и уникальные протезы, чтобы тут же их испробовать.
Установка и использование нового «железа» приводило бывшего легионера в чистый восторг. А понимание, что каждый следующий протез всё больше приближается к показателям настоящих конечностей, и вовсе доводило его до эйфории.
Как-то в личном разговоре за кружечкой пива Мориц признался Асириусу, что иногда раздумывает над тем, чтобы отрезать ещё какую-нибудь конечность, заменив её имплантом.
Останавливало его лишь нынешнее несовершенство имплантов Маготеха. Но в будущем Мориц был уверен, что всё изменится.
Услышавший о подобной дурости Асириус не на шутку всполошился и с того дня не упускал ни единой возможности раскритиковать это увлечение своего друга. Последний же в пику Асириусу приказал покрыть свой последний, самый лучший имплант тонким слоем золотой фольги.
Правда, о последнем решении он начал жалеть после того, как повелитель увидел его новую руку и слишком долго на неё смотрел. Теперь не желавший отскабливать позолоту Мориц старался как можно меньше времени проводить вместе со своим господином, так сказать, во избежание.
— Перестань завидовать и лучше полюбуйся этой красоткой, — Мориц, красуясь, заставил прикрепленный шарнир с щитом медленно провернуться, а локоть выгнуться в обратную сторону. — Мастера заверили меня, что теперь моя новая рука в почти полтора раза более гибкая. Не то, что ваша жалкая плоть.
— Если ты закончил с самолюбованием и мечтами превратиться в голема, — сухо заметил Асириус. — Зачем пришел?
— Поболтать, — пожал плечами легионер, не обращая внимания на возмущенный взгляд собеседника. — Что? Всё равно в будущем бою ни о какой сложной организации не приходится говорить. Слишком велика опасность быть убитым, стоит только привлечь к себе внимание. А командиры «двадцаток» уже знают, что делать. А вообще, Асириус, тебя не смущает, что мы с тобой стоим тут и собираемся сражаться с грёбанным взрослым драконом?
— А что тебя смущает? — оскалился кобольд.
— Кроме того, что подобное нашим действиям называют самоубийством? Да, собственно, ничего. А так, чувствуешь себя легендарным героем, достойным записи в какую-нибудь северную сагу или балладу?
— Поправка, — на морде кобольда возникла неприятная усмешка. — Легендарный герой здесь — это наш с тобой господин. Мы же с тобой и вовсе не будем упомянуты в балладе, если уж её когда-нибудь и напишут.