— Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты пройдёшь через меня, — гулко засмеялся владелец огромного брюха. — Но я не дам тебе его сегодня убить.
И прежде, чем Величественный успел взорваться, Тир добавил: «Но я не против, чтобы он сегодня умер».
— Что ты… — начало было золотой дракон, но мгновенно его морда скривилась. — По-твоему я дурак? Эти вирмлинги ни за что не сумеют его убить! И вообще, с чего это ты решил позволить смерть одному из твоего рода?
— Барос заигрался, — угрюмо дёрнул щекой рыжеволосый. — Он знал о договоренностях, но посчитал, что они его не касаются. Что же, получается, и моя защита будет не столь абсолютна, как должна быть.
— Ты всё ещё не ответил, почему я должен позволять этим молодым дуракам идти на смерть?
— Кроме того, что тебе всё равно на их смерть, а я не позволю тебе его схватить? Тогда вот тебе причина. Барос уже провёл один ритуал, проведя сквозь себя силу одного дракона. Прямо сейчас он ослаблен.
— Ты не хуже меня знаешь, что даже так у него хватит силы, чтобы убить этих семерых ещё несколько раз даже в таком состоянии!
— Так и есть, — кивнул Тир, словно речь шла о погоде, но ты должен признать, если они будут умны, у них есть шанс. Небольшой, призрачный, но всё же шанс. Так что ты выберешь? Драку со мной и предупреждение Бароса или предоставление шанса на, ха, героизм этих семерых?
— Если ты выживешь, Аргалор, — сделал свой выбор Суртус, смотря за исчезающим во вспышке молнии Тиром. — То я лично приглашу тебя на встречу металлических драконов.
Глава 15
Мощный взрыв сотряс воздух, когда снаряд из орочьей катапульты врезался в мерцающий над крепостью великанов магический щит. Осколки горящего камня то и дело ещё несколько раз активировали барьер, скатываясь вниз, порождая яркий водопад вспышек и огня.
В этот день степь накрыли тяжелые, низкие серые тучи, что, словно гигантское покрывало, готовились объять собой весь окружающий мир. Свет солнца с трудом пробивался через эту природную завесу, отчего любая вспышка огня была видна сразу за пару километров.
Следом за каменным шаром в крепость ударились ещё несколько снарядов, но магическая защита отлично держалась. Выжившая в бою у крепости легиона самодвижущаяся платформа продолжала свой обстрел. В то же время ей вторил десяток куда более мелких творений сумрачной орочьей артефакторики.
Каждый такой выстрел немедленно поддерживался рёвом орочьей орды, хоть более опытные товарищи и смотрели на беснующуюся молодёжь с легкой насмешкой.
Одним из последних был и Кардук, один из сотен орочьих ветеранов, в полной мере познавших концепцию: «Жизнь — это нескончаемая война». Восседая на своём верном шерстистом носороге, он возвышался над тысячами обычных орков, вызывая одним своим богатым видом жадность и восхищение.
Глядя на обрушившиеся на стены великанской крепости магические бомбы, Кардук наслаждался той красотой, что рождается от столкновения двух могущественных сил.
Именно об этом и говорил бог войны, Грон — находить красоту и мастерство в любом проявлении битвы.
Жалкие людишки и эльфы, за исключением немногочисленных редких исключений, боятся войны. Для них она несёт смерть и разорение. Но у орков был диаметрально противоположный взгляд на сей вопрос. Какой смысл в долгой жизни, если всех ждёт один и тот же конец?
Даже самые долгоживущие или бессмертные существа рано или поздно, но встречают свой печальный конец. Так смысл затягивать и жить бесцельной жизнью?
Каждый орк с младенчества слышал, что самый верный способ оставить о себе долгую память — это стать настолько великим воином, чтобы легенды о твоих подвигах гремели даже за пределами Великой степи.
Кардук, как и многие другие орки, знал, что в той же Империи до сих пор помнят и бояться имени Угрона Пепельного, одного из величайших Хана ханов всех времён. По легенде, его армия была столь велика, что от топота их ног дрожали сами горы. Именно Угрон не только объединил степь, но и захватил большую часть Священной центральной Империи. Подчинённые ему великие ханы скакали во все стороны света, захватывая всё на своём пути.
И, как это полагается в хорошей орочьей легенде всё закончилось великой битвой и смертью. Раздражённые начавшимся вокруг их логова хаосом и войной в небеса взлетели десятки очень злых драконов.
Любой другой на месте Угрона испугался бы и отступил, но Пепельный не знал страха.
Угрон отправил послов к каждому из ближайших драконов и смело бросил вызов всем из них, хоть при нём была, пусть и лучшая, но лишь малая часть всей орды. Битва длилась весь день, и в конце концов орки были разбиты, но и драконы дорого заплатили за свою победу.
Угрон самолично убил сразу нескольких древних драконов. Он умер от ран внутри одного из драконов, когда прорезал себе путь прямо внутрь его тела. Его тело столько раз окатывалось драконьими выдохами и заклинаниями, что от его кожи в тот момент уже ничего не осталось.
После боя выжившие драконы совершили беспрецедентный поступок. Используя магию, повелители неба создали гигантскую гробницу на вершине непроходимых гор Магарана, столице гномов, где и положили тело хана ханов вместе со своими павшими. Гномы были против, но их никто не спрашивал.
Поражённые оказанным уважением Угрону, великие ханы заключили с драконами нерушимый договор, соблюдаемый до сих пор.
Орки поклялись больше никогда не пытаться ограбить драконьи логова, а лишь честно бросать драконам вызовы за их пределами, сами же повелители неба пообещали не уничтожать орочьи стойбища с женщинами и детьми, дабы дать шанс новым воинам подняться.
Спустя время из-за внутренних склок обширная орочья империя развалилась, а люди вновь вернули себе земли вплоть до цепи гор Рогдайк, отделяющими от них великую степь. Однако память о свершениях Угрона и благородстве драконов осталась до сих пор.
И хоть злые языки говорили, что драконам было просто лень тратить время на уничтожение бесчисленных туменов орков, народ степей уважал гордых повелителей неба, знающих, что такое хорошая война.
Именно поэтому, когда Ордаш Дьявольский топор позорно отступил от стен крепости легиона, он всё ещё жил, дабы продолжать командовать ордой.
Новость о том, что их лидер сумел договориться с драконами для нового, куда более амбициозного похода, взбудоражила разом всех. Кардук не мог дождаться, чтобы увидеть, какую легенду сложат о союзе двух величайших рас Тароса.
Хоть Угрон Пепельный был давным-давно мёртв, но его имя и деяния продолжали нести войну в этот мир.
Последующее прибытие ещё нескольких кланов ещё сильнее укрепило боевой дух войска. Их общая численность не только достигла прошлой отметки в восемь тысяч, но и увеличилась аж до десяти.
Когда же их объединённой армии наконец-то сказали цель будущего похода, то от восторженного рёва орков содрогнулось само небо.
Кардук, как и все маленькие орки, в детстве не мог заснуть от страха, что одной ночью злые великаны заберут его себе в страшную крепость, откуда он уже никогда не вернётся.
Много раз народ степей пытался разрушить это проклятое место, но раз за разом оно возвращалось вновь. Этот раз, считал Кардук, будет последним.
Армия орков окружила крепость со всех сторон, и если драконы выполнят свою часть сделки, помешав трусливым магам сбежать, то великаны наконец-то ответят за все свои грехи.
Жаль лишь, что драконы пока скрывались, не желая демонстрировать противнику все свои козыри. Никто не знал, были ли у великанов шпионы среди орков, и знал ли Барос о выступившем против него альянсе.
В идеале штормовой великан мог считать, что против него воюют исключительно орки, что позволило бы драконам стать неприятным сюрпризом.
Возвышающиеся впереди стены крепости были чрезвычайно высокими, рассчитанными под великанский рост, но даже так Кардук прекрасно видел выглядывающие сквозь зубцы уродливые головы холмовых и пустынных великанов.