Ведь именно в этот день вернувшийся из успешного похода Аргалор Покоритель бури узнал, что кто-то вынес всю его сокровищницу!
Глава 21
Священная хроника Аргалора Покорителя бури: Глава 570. Раздел 1.
Хронист: Андерс Эль.
Сей печальный день глубоко укоренился в каждом, кто имел счастье служить роду Аргалора Убийцы Мучителя, победителя страшного великана, одно упоминание о котором заставляло дрожать целые народы. Скорбь людей была так велика, что небеса разверзлись, и на нашу землю обрушился дождь, что подобно слезам шел целых два года.
Многие, не в силах бороться с печалью, заперлись глубоко в подвалах и спрятались в убежищах. Их души наполнялись болью от одной лишь мысли, что они могут видеть прекрасное небо, пока их великий господин так страдает.
И лишь спустя несколько дней они сумели побороть себя и выйти на свет после прибытия их господина домой.
И вновь в Стальбурге застучали молоты, а расплавленный металл потёк подобно реке. Но скорбь всё равно повисла над городом серым покрывалом, скрыться от которого не смог бы никто.
Ведь случилось злодеяние, упоминание которого было признано преступлением третьей степени, карающееся от крупного штрафа вплоть до бесплатных работ.
Если же крайняя необходимость всё же вынуждала, то законом была одобрена формулировка: «Событие, которое нельзя упоминать».
Тем временем же, несмотря на ужасный и бесчестный удар, Аргалор Убийца Мучителя с честью его выдержал, ни на секунду не дрогнув. Его пылающий взгляд был невозмутим и направлен точно вслед тем, кто посмел вызвать его гнев…
* * *
— А-а-а-а-а! Мои сокровища!!! — очередной крик обезумевшего от горя и ярости дракона заставил всех в пределах дворца и ближайших территорий схватиться за уши, чтобы не оглохнуть. — Мои любимые, ненаглядные сокровища!!!
Уже подлетая к своему дому, Аргалор чувствовал неладное. Его инстинкты буквально кричали ему о чём-то страшном. О каком-то преступлении, прощения которому не было.
Это было подобно нарастающей боли в костях или усиливающейся мигрени.
Аргалор не знал, что не так, но он сделал ровно то, что сделал бы любой дракон в ситуации, когда ему не по себе — он бросился к своей сокровищнице.
Расположенная прямо под его дворцом, она сама по себе была магическим сокровищем. Каждый из магов на службе Аргалориума работал, чтобы зачаровать её стены, самые преданные маги, вроде Миваля или Аларика, были ответственны за создание запоров и ловушек.
Но всё это меркло перед теми защитными системами, которые соорудил сам красный дракон, использовав все свои навыки шаманизма и природной магии цветных драконов.
Ради защиты своей сокровищницы Лев потратил целых два года на то, чтобы найти в духовном мире духа защиты. Это был редкий дух, чьи способности были бы невероятно полезны в бою, но Аргалор, ни секунды не сомневаясь, потратил его на привязку к своей сокровищнице.
А ведь были и другие духи, пусть и не столь редкие. Запорные механизмы нескольких дверей контролировались полчищами мелких духов, работающих по системе Аларика и отзывающихся лишь на магию самого владельца.
Вершиной же его магического искусства, Аргалор разместил сложнейшую магическую пентаграмму, активировавшуюся, если бы она заметила магию какого-нибудь высшего мага или великого духа. В таком случае сокровищница провалилась в духовный мир, где и скрылась бы до появления своего владельца.
Последним же уровнем защиты была стихийная магия самих цветных драконов. Хоть Аргалор и был довольно молод по меркам повелителей неба, но его магический резерв и общая сила благодаря тренировкам находились где-то на уровне нетренированного столетнего, а может даже и выше дракона.
Достигая такой силы и находясь в одном месте долгое время, драконы способны инстинктивно или специально подчинять своей воле саму реальность, пропитывая её своей магией.
Конечно, это не сравнилось бы с силами с архимагами, которые могли творить с реальностью абсолютно всё, что им вздумается, но повысить температуру, создать место, где не работала бы невидимость или заклинания скрытности, было вполне по силам.
По рассказам, старые логова могущественных драконов и сами в некотором роде становились разумными, уничтожая слабых вторженцев. Под ногами воров открывались наполненные лавой провалы или случались неожиданные обрушения потолка, которых спустя уже пару минут как не бывало.
Льву до таких вершин было бесконечно далеко, но тем не менее на протяжении многих лет, спя на своих сокровищах, Аргалор изрядно пропитал их и саму сокровищницу своей магией.
Вот почему, когда он только вошел в поместье, то осознал, что случилось непоправимое.
Тем не менее, словно получивший диагноз неизлечимо больной, он всё равно продолжил рваться вниз, отчаянно надеясь на обратное и изо всех сил игнорируя отчаяние самой сокровищницы.
Он сумел проигнорировать даже настежь распахнутые все четыре покрытые рунами двери, и лишь когда он ворвался в сам зал, то его грудь исторгла тот первый отчаянный рёв, что услышал весь город.
Безнадежный взгляд Аргалора метался по всей сокровищнице, силясь найти хотя бы что-то, но натыкался лишь на удушающую пустоту. Перед глазами чуть не плачущего дракона проплывали иллюзии вон тех красивых золотых статуэток, которые ему подарили благодарные купцы, довольные успешной сделкой с Аргалориумом, или тех усыпанных бриллиантами картин, нарисованных ещё в прошлом тысячелетии.
Будучи главой корпорации, Аргалор не имел возможности хранить все свои сокровища, ведь сама корпорация и была его главной ценностью. Именно в ней была скрыта большая часть обычного золота, серебра и меди.
В сокровищнице под поместьем Аргалор держал лишь памятные и дорогие его сердцу предметы, что всегда успокаивали его душу, даря надежду и веру в светлое будущее.
Именно сюда он приходил, дабы успокаивать свою сущность, пока его сокровища ласково улыбались ему, даря уют и ласку. Сокровища и Аргалор жили в мире и радости, о котором все остальные могли лишь мечтать. Здесь не было обид и предательств, обмана и насмешек.
Ценности не предадут тебя в ответственный момент и не сделают того, за что ты их не сможешь простить.
Они безвозмездно дарят тебе радость и самоотверженно не требуют ничего взамен.
Примитивные расы относятся к ним как к обычным вещам, считая, что у них нет души, но лишь драконы в полной мере знают, насколько же те глупы.
И теперь, глядя на пустующую сокровищницу, Аргалор буквально чувствовал, как неизвестный безжалостно вытаскивал кричащие сокровища из их домика, пока они плакали, наматывал их воображаемые косы на кулак и утаскивал за собой.
Что за чудовище могло так поступить? Какой отвратительный разум стоял за этим святотатством?
Инстинктивно принюхавшись, Аргалор обратился к древней драконьей магии, позволяющей чувствовать свои сокровища. Именно эта сила породила дурную славу об украденных драгоценностях драконов.
Те глупые воры, что успевали обворовать драконьи логова в момент отсутствия хозяев, недолго могли радоваться своей удаче, когда с небес на них обрушивались десятки, а то и сотни тонн разгневанной чешуйчатой плоти, щедро сдобренной сильнейшей магией.
Аргалор почти не удивился, когда даже эта попытка провалилась, так ничего не найдя. Логика подсказывала Льву, что тот, кто сумел миновать всю стражу хранилища, взломать, а не просто взорвать, все запоры и магию, уж точно не ошибется на чем-то столь примитивном.
Кто бы здесь ни побывал, это был настоящий мастер-вор. Виртуоз плаща и кинжала, способный при желании обесчестить гарем султана ифритов или стырить книгу заклинаний у какого-нибудь зазевавшегося архимага.