— Наши мёртвые не оставят нас без поддержки. — Подтвердил сидящий по правую руку от меня пожилой инквизитор. На резких, словно рубленых, чертах его узкого лица плясали тени от пробивающихся время от времени среди багровых углей и тёмных поленьев язычков пламени.
— Но мне приходилось слышать, что в Морроувинде в гробницах частенько встречается и нежить: поднятые скелеты, а то и ходячие трупы. — Возразил я, тормоша угли палочкой. В воздух немедленно поднялся рой быстро гаснущих искорок.
— Это трупы людей и зверолюдей, в крайнем случае, низших эльфийских рас, не данмеров! И в любом случае это рабы или пленные! — Горячо запротестовал другой инквизитор, помоложе. В отличие от других моих собеседников, на нагруднике у этого красовались не только позолота и художественно вырезанные руны с охранными заклятьями и символами веры, но и великолепно сделанные инкрустации с использованием полудрагоценных и мелких драгоценных камней. Я видел эти доспехи вчера при ярком дневном свете — очень красиво.
— Из орков получаются самые лучшие стражи. — Кивнул пожилой. — Но трудно получить их скелет неповреждённым.
— Применение заклинаний подъёма мёртвых — это мерзкая некромантия. Но для пользы дела можно использовать их по отношению к недолго живущим. — Поучающе проговорила женщина. — Им-то невелика разница. Разумеется, мы никогда не использовали нежить в битвах против наших врагов, это гнусная ложь! Тельвани используют тела своих погибших наёмников, чтобы они продолжали охранять жилища их нанимателей и после смерти, но Тельвани вообще все богохульники. Трибунал этого не одобряет.
— А правда, что перед смертью у данмеров принято завещать часть своего тела родственникам, и они из этой части делают себе амулет? — Полюбопытствовал я.
— Оберег, а не амулет, мы же не гоблины какие-нибудь, чтобы устраивать шаманьи пляски вокруг кусочка кости. — Поправила меня женщина. — Как я уже говорила, духи предков помогают нам. Кусочек смертной плоти — это что-то вроде маяка, который позволяет им легче найти того, кому требуется помощь.
— Иногда делают могущественные обереги. — Добавил молодой. — Не из одного пальца, а сразу из руки, допустим. Такой оберег используется для помощи в охране целого поселения. И принадлежит он не одному человеку, а сразу всему роду.
— Это древняя благородная традиция. — Торжественно подтвердила женщина. — Но на самом деле, здесь важен не размер оберега, а та доля самопожертвования, которую проявляет умирающий родич. Великие герои могли оставить после себя десятки оберегов, включающих в себя всего лишь одну их косточку, и каждый из них превосходил по силе целую мумию какого-нибудь мещанина, вмурованную в фундамент дома под очагом.
— Сейчас такие могущественные обереги больше не используются. — Проворчал пожилой. — Все пустили на Призрачный предел.
— В основании каждого из столбов Предела заложен как минимум один родовой оберег. Из них магическая завеса черпает свою силу. — Объяснила женщина, видя моё недоумение.
— Зато теперь, милостью Альмсиви, мы избавлены от кошмара моровых бурь! — Патетически воскликнул молодой.
— В подземельях под Когоруном недавно нашли подземный ход, который моровые твари под руководством пепельных вампиров прорыли, чтобы просочиться под Пределом. — Ворчливо заметил пожилой. — Там же обнаружили целую секту, поклоняющуюся Дагот Уру. Они даже заразили сами себя корпрусом, считая его благословением своего владыки, — все до единого.
— Я слышала, многих тогда потеряли. — Помрачнела женщина.
— Семнадцать человек. — Подтвердил пожилой.
— Нас становится всё меньше и меньше. — Угрюмо проговорила женщина, уставившись в огонь. — И всё меньше благородных данмеров желают пополнить наши ряды. Вольнодумство и пороки кажутся молодёжи слаще, чем стезя служения.
— Великий Дом Индорил никогда не откажется от благородного служения! — Воскликнул молодой. — Все мои братья, кроме старшего, наследующего отцу в имении, принесли присягу Нашей Леди! И Орден ещё силён!
— В Доме Индорил осталось не так уж много семей. — Вздохнул пожилой. — А численность Ордена уменьшается с каждым годом. Иногда я начинаю думать, что Лорд Вивек был не так уж и неправ, когда разрешил простолюдинам записываться в Вечную Стражу.
— А я согласна с Лордом Вивеком! Это люди, всю жизнь посвятившие служению Храму, и неправильно было бы отказывать им в чести служения только из-за того, что им не повезло родиться в знатной семье!
Две дюжины воинов Храма в тяжёлой броне, искусных в обращении с оружием и в магических искусствах. И ваш покорный слуга на положении не то проводника, не то пленника. Впрочем, вряд ли ординаторам требовался проводник, чтобы найти святилище Альд Сота. Когда я заявился к главе Ордена Расследований Берелу Сала с найдённым мной в Ассернерайране письмом, то рассчитывал только, что он заинтересуется содержащейся в нём информацией, и когда-нибудь в будущем соизволит её проверить по своим каналам. А он взял и немедленно послал туда отряд своих подчинённых. И меня вместе с ними. Письмо это не имело подписи и было адресовано главе убежища Тёмного братства в Вивеке, Дурусу Мариусу. Самым важным для меня и, как я думал, для Инквизиции в этом письме было мимолётное упоминание одного факта — в старинном святилище даэдрического культа Альд Сота, находящемся в паре дней пути от Вивека, снова поселились поклоняющиеся даэдра культисты. На этот раз это были почитатели Мехруна Дагона. Я знал из игры, и Тарос Драл подтвердил мне, что культ Мехруна Дагона в последнее время начал поддерживать очень тесные связи с Братством. А ещё, снова из игры, я знал, что в Альд Сота укрывалась Мать Ночи — глава Тёмного Братства в Вварденфеле. А то и во всём Тамриеле, не помню точно. Вот я и решил навести на это место ординаторов, чтобы малость сбить прыть со своих преследователей. Теперь я милостью судьбы и господина Сала направляюсь в самое змеиное логово. Хорошо хоть, не в одиночку.