Вздохнув, я открыл глаза и глянул на спящих ребят. Интересно, что ждёт нас в Москве? Вроде бы всё прошло более или менее нормально, но начальство редко бывает по настоящему довольно. Хотя Мартынов выглядел настоящим именинником. Покосившись на генерала, я усмехнулся. Всё же ответственность давит на людей. В первый момент после возвращения мне показалось, что командир за эти сутки постарел на добрый десяток лет. Правда и помолодел он ещё быстрее, как только понял, что мы вернулись все и не с пустыми руками.
Интерлюдия 3. Красноярск,21 декабря 2012 кабинет начальника ГУВД по Красноярскому краю.
– Вы уверены? – Митрохин оторвался от бумаг и пристально посмотрел на сидящего напротив офицера. – Никакой ошибки быть не может?
– Уверен, товарищ генерал. Они полностью соответствуют 7,65Ч17HR Browning, выпускавшимся в период Второй мировой. Состав металла и маркировка полностью соответствуют. Как объяснить, прекрасную сохранность представленных образцов я не знаю, товарищ генерал.
Пару минут начальник УВД смотрел словно сквозь сидящего офицера, пытавшегося понять, что на уме у генерала .
– Хорошо поработали, товарищ майор. Можете идти.
Глядя на закрывшуюся за экспертом дверь кабинета, генерал тяжело вздохнул, а переведя взгляд на лежащие перед ним документы, вздохнул снова. Чем он провинился перед Богом, что именно на него свалилось это дерьмо? За что? Снова тяжело вздохнув, он с ненавистью захлопнул папку и потянулся к телефону.
– Здравия желаю, коллега! – коротко хохотнув, генерал Спирин откинулся на спинку кресла. – Как шпионы, ловятся?… Ты свободен сейчас?… Тогда я подойду…. Да. Боюсь что важно….Это по приказу августовскому…Да, да, тому самому!…. Не по телефону….
Через пятнадцать минут он сидел в кабинете у ‘соседа по серому дому’, начальника УФСБ по Красноярскому краю и смаковал коньяк, наблюдая за изучающим документы коллегой по должности. С Нефёдовым они никогда не были друзьями, особенно учитывая службу в разных конторах. Но и врагами, нужно признать, не были тоже. Время от времени сотрудничали, пересекались на совещаниях и застольях, изредка общались на тусовках. Тем интереснее Спирину было наблюдать за меняющимся выражением лица эфэсбэшника: от бесстрастного, до удивлённо-раздосадованного к концу чтения. Наконец, взглянув на оборот последнего листа, Нефёдов закрыл папку. Покосившись на гостя он молча налил и себе янтарнорго напитка, выпил его как водку, залпом, и спросил.
-Пётр Николаич, ты сам-то понимаешь, что сейчас начнётся? Какая ЭТО головная боль? В какую историю мы можем попасть? Не просто так Москва летом это долбаное распоряжение по всей стране разослала. Чувствую я, что награды маловероятны, а вот проблемы….
Согласно кивнув на прозвучавшее МЫ, Спирин подтвердил.
– Я так же думаю Василий Степанович. Только ведь и ты понимаешь, что выбора у нас нет. Замять и скрыть не получится.
– Да понимаю я, понимаю. – Нефёдов расстроенно покачал головой. – А жаль. Ну да ладно. чего уж. Давай прикинем, что мы имеем?
– Давай. – Спирин отставил опустевший бокал. – Имеем мы двадцать четыре гильзы и восемнадцать пуль, произведённых в середине прошлого века. Тринадцать трупов и одного раненого, который со дня на день присоединится к своим друзьям. Одного типа, который из свидетелей перешёл в ранг фигурантов дела и…
– Аа-а! Слышал, слышал! Этот тот идиот, который у экспертов доставая зажигалку обойму выронил? –чекист от души расхохотался. – С таким я за годы службы ещё не сталкивался!
– Я тоже, – сквозь смех подтвердил Спирин. – Но благодаря ему, мы кое-что знаем.