Глава 3. Москва, метро, 10-30
Совершенно измочаленный откинулся я на спинку жесткой скамейки вагона. Глаза до сих пор щипало, в горле першило. Накашлялся я от этого газа порядком. И накашлялся, и наплакался, и наблевался.
Выстрелил я метко, струя газа угодила в маньяка, успешно от него отразилась, полосонула меня и растеклась по комнате. Хоть я и прикрыл лицо, но облако мерзкого газа меня все же достало. Ничего убийственного, никакой потери сознания. Просто мне в морду швырнули горсть перца, который аккуратно вцепился мне в глаза и носоглотку. Сквозь подступающие слезы я увидел морду дога (облако газа еще не опустилось вниз), сделал второй выстрел прямо в огромную пасть. Тут в отечественном оружии что-то заело и пистолетик вообразил себя автоматом, аккуратно разрядив обойму в разные стороны. Комната превратилась в перечный склад, а я на ощупь пробирался к окну, водя слепыми руками и, конечно, наткнулся на мужика, который занимался тем же…
Короче, пожарные меня вытащили, мужика скрутили, комнату проветрили. А потом приехала милиция и оперативника почему-то больше всего интересовало, есть ли у меня разрешение на газовое оружие? Уже потом, когда в моей голове чуток посвежело, я понял, что опергруппа не желала делиться со мной лаврами поимки маньяка и таким своеобразным “наездом” советовала отвалить.
Я человек понятливый. При общении с ментами моя понятливость возрастает в прогрессии, равной количеству звездочек на погонах мента. Поэтому я свалил – ушел на метро, посидел чуток в скверике, отдышался, слегка умылся снегом и спустился под землю.
Мне следовало доехать до станции ВДНХ, где буквально в нескольких шагах от метро я снимал комнату в коммуналке. Внизу массивной кирпичной многоэтажки располагался военторг, я жил на втором этаже и комната была вполне приличная, хоть и скудно обставленная. Платил я за эти “хоромы” 20 советских баксов в месяц, по московским понятиям немного. Для сравнения квартплата за нашу четырехкомнатную квартиру в центре составляла 7 руб с копейками. Конечно, я мог купить себе скромную квартирку, у меня оставалось еще около 30 тысяч от продажи ценностей, отданных душами мертвы, но я еще не определился в своем будущем.
Да, напомню – переход сознания сыграл с ним странную штуку, я стал слышать давно умерших в местах их упокоения.
Поезд шел без пересадок, он был полупустым, главный поток пассажиров уже схлынул. И, когда на Беговой, вошла группа юнцов, я не обратил на них внимание. Тем более, что сидел на предпоследней скамейке спиной к вагону. Но тревожный гомон заставил меня обернуться.
Моим слезящемся глазам представилась сцена, достойная кисти Сальвадора Дали. В центре вагона на скамье девушка с парнем нахально трахались (по сленгу будущего времени), а остальные парни ходили по ошарашенному вагону и взимали плату за экстравагантное зрелище. Да, велика и могуча российская мысль, до невероятных проказ воспаряет наш обыватель!
Пистолет мент мне не отдал, посоветовав не баловаться с такими игрушками или выправить разрешение. Даже, если б он был, прикасаться к этому гадючьему оружию меня можно было заставить лишь под страхом смерти. Драться со здоровенными молодыми качками тоже бесполезно, да и требовали они сумму для меня невеликую – 2 рубля. У меня только в кармане куртки валялось смятых бумажек гораздо больше, не считая плотной пачки соток в бумажнике. Я отдал деньги и спросил, сколько они зарабатывают за сеанс?
Пацан, ехидно улыбаясь, ответил…
(Я не считаю возможным привести тут его ответ. Лучше расскажу аналогичную историю. Иностранный инженер слышит напряженный разговор между мастером и рабочим на заводе и просит перевести содержание спора. Переводчик на миг заминается, потом говорит:
– Мастер просит рабочего изготовить деталь, аргументируя это тем, что он находится в интимных отношениях с матерью рабочего. Рабочий отказывается, аргументируя это своими интимными отношениями с мастером, матерью мастера, начальником цеха, директором завода и самой деталью, причем в противоестественных позах).
Я внимательно выслушал юнца. Произойди наш диалог несколько часов раньше, я бы не удержался, ввязался бы с молодежью в конфликт. Но сейчас я был вымотан до предела. Поэтому я надвинул шапочку на глаза и отвернулся. И уже в который раз задумался, отчего это меня находят самые невероятные события? Может я и впрямь гигантская флуктуация? Достаточно вспомнить, как вокруг меня и в первой, и во второй жизни концентрируется невероятное. Летел лебедь, стоило подумать – как бы не задел провод, как он задел провод и упал мне под ноги с оторванным крылом. Мужик в магазине включил телевизор, я посмотрел в его сторону, тот час из телевизора заорали: «Выключи сейчас же!» Мужик испугался, выключил. Пытался задержать нарушителя, провел мельницу и он попал анусом в ржавый штырь, скрытый в песке. Да что там – это все мелочи по сравнению с тем, как я устроился работать на пароход и этот громадный морозильный траулер затонул в первые же сутки!