– Да, – вмещался пострадавший меньше, – он вот ему и ногти вырывал, и зубы спиливал, и, простите, яйца плоскогубцами щемил!
– И все так, Владимир, – надо быть сдержанней, мы не палачи, мы советские милиционеры. А его и так бы приговорили к расстрелу.
– Простите, – Владимир Федорович, – сказал я. – Но я как увидел этого пострадавшего, а я же знал, что у них пытает этот Битумщик, ну не выдержал. Теперь понимаю, что зря – пусть бы помучался перед смертью, гаденыш!
– И это не правильно, – сказал начальник, – поверь моему опыту разведчика. Никаких эмоций во время оперативной деятельности. Эмоции мешают логике, а она для оперативника должна быть на первом месте. Логика и расчет с холодной головой, как учил Дзержинский. Смелость, преданность, чистые руки – это все правильно, каждый из нас таков, но в работе голова без эмоций. Понял?
– Так точно! – ответил я.
Говорят, что идею насчет рэкета Монгол позаимствовал не в историях про американских бандитов, которые в те времена с ужасом рассказывали друг другу граждане СССР, а он сам увидел эту перспективу, находясь в ресторане. В те времена ресторан посещали в основном зажиточные люди и бандиты, сорвавшие куш. Так и Монгол сидел с компанией за одним из столиков и подмечал, что некоторые люди заказывают довольно много дорогих блюд. От них веяло деньгами и большим достатком – Геннадий Карьков решил немного пощипать кооперативных богатеев. Но времена, когда он «щипал» по вокзалам и автобусам прошли.
На следствии он пел соловьем, стараясь опередить подельников и не стать организатором. Но это ему не удалось, банда закладывала вожака неотвратимо. Особенно старался Вячеслав Иваньков – знаменитый Япончик, который как раз и разрабатывал все сценарии по запугиванию жертв. Еще были такие в дальнейшем известные воры, как Павел Быков и Сиська. Но после вмешательства попаданца им уже не довороваться до известности, так и сгниют в лагерях шестерками Монгола!
Глава 11
Леонид Ильич вызвал меня вестовым. Забрали прямо из-за письменного стола в собственной квартире, не дав дописать главу.
Я решил закончить ту, семь лет назад начатую повесть, о человеке, ушедшего от людей в тайгу и нашедшего под землей хрустальный гроб с маленькой феей.
Впрочем, за пять лет мирной жизни в Москве я нашел время оправдать жилье в писательском доме. Издал вместе с Чаплиной сборник рассказов о животных. Она – о зверятах из её Зоопарка, я – о собаках и кошках, живших со мной в первой жизни. Лежал в «Детгизе» и второй – уже индивидуальный – сборник про собак, кошек и слонов… тоже из первой жизни, в которой я дружил с Юрием Никулиным и успел поработать в передвижном цирке.
Уйма публикаций в газетах, журналах. В одной только «Юности» патриотических и любовных на сборник наберется. Так что в случае полной немилости уйду полностью в писательство, уеду в Переделкино, брошу пить, заведу собаку…
О чем это я, мне при немилость дорогого Леонида Ильича на любую публикацию права перекроют, затравят, как Пастернака.
Но доехали, иду в знакомый подъезд по знакомой лестнице в знакомую квартиру. Теща встречает сурово, она за своих дорогих детишек горло порвет, тут логики нет.
– Иди, Леня в кабинете.
Ни здравствуй – ни прощай, даже пирожков с борщом не предложила как обычно – плохо дело.
В Кабинете престарелый министр обороны и вельможный Громыко – его недавно отозвали с дипломатической работы в Англии, метят в министерское кресло посадить. Все же удалось мне кое что изменить в этом мире, убрав две ключевые фигуры влияния[2].
Гречко, Андрей Антонович, старый уже, под семьдесят. Что я о нем знаю? Помрет в этом десятилетии, сменит его Устинов, кажется. Да, он первый министр обороны, включённый в Политбюро после 16-летнего перерыва с отставки Жукова. Футбольный фанат, болел вроде за ЦСКА начинал кавалеристом и в начале войны командовал кавалерией. Ну и эмоционально окружение его характеризует как надменного, равнодушного и чёрствого человека, который считал, что «ему всё дозволено, всё можно». Естественно – карьера развивалась стабильно, в тюрьмах не сидел, все гладко складывалось. Происхождение крестьянское, в армии с 16 лет, учился старательно, хотя особым умом не блистал, но происхождение помогало: Окончил кавалерийскую школу, Военную академию имени М. В. Фрунзе и Военную академию Генерального штаба – как раз перед Отечественной.
2
На самом деле в реале в апреле 1957 года Громыко назначается министром иностранных дел СССР и работает на этом посту до июля 1985 года.