Глава 29. Дикарь-оборванец
Раненной ящерице скормили кубышку какой-то травы, перетянутую нитью. Тварь проглотила её вместе с нитками, после чего окружающие рептилию гуманоиды отвлеклись на разговор. Когда ящерица пыталась куда-то отползти, хозяин принимался орать на неё и тянуть поводья к земле. Тогда питомец садился и на время успокаивался, а товарищи возвращались к разговору.
Пока армии обедали из нор выглядывали кузнечики и старались испортить реконструкторам перерыв. Вот кому-то в котёл прилетел шип и расплескал часть похлебки. Разгневанный повар приказал паре ребят, помоложе, отложить деревянные тарелки и пойти постеречь их направление перед насыпью.
Не успел обед закончится, а ящерица уже лежала на пузе, раскидав обмякшие лапы в стороны и водя сонной головой из стороны в сторону. Анестезия подействовала и товарищи ящероводы разбежались в разные точки лагеря, пока у засыпающей твари осталась троица, включая хозяина. Их собственные ящерицы сейчас наелись дохлых жуков, к югу от муравейника, и разлеглись греть сытые бока под солнышком.
Вскоре, подбитая рептилия полностью отключилась и троица взялась доставать у неё из глаза жучьи снаряды. Сначала они перевернули массивную голову набок, раскрыли сжатые веки и оценили ущерб. Из-за бесноватой реакции животного и катания по земле, вместо двух аккуратных пробоин роговицы, глаз превратился в сплошное месиво.
Вернулись товарищи-всадники с тряпками, тканевыми свёртками, и медными шкатулками на манер той, что есть у жуколова. Они тоже увидели ранение, о чем-то переговорили, оставили принесенные вещи и снова ушли. Хозяин пациентки обернул руки в ткань, хотя у него и так были надеты рукава, краги и перчатки от доспеха. Товарищи крепко обхватили голову и шею спящей ящерицы, а владелец полез ладонями под складчатые зелёные веки. Рептилия дёрнулась сквозь сон, махнула по воздуху передней лапой, а задней упёрлась в почву. Реконструкторы пошатнулись и слегка уехали вперёд, вместе с удерживаемой головой.
Конечности хозяина залезли по самые локти и обняли повреждённый глаз с двух сторон. Затем он просто взял да и вынул яблоко из глазницы. То повисло на толстом нерве, будто спущенный воздушный шарик на верёвочке.
Вновь вернулись ящероводы. На этот раз, один из них принёс раскалённый до красна меч, другой держал в руках огромную изогнутую иглу и моток толстой чёрной нити, третий притащил ещё парочку связок сон-травы. Остальные приволокли громадные кандалы с кожаными наручниками, стальной цепью и длинными колышками для забивания в землю, и четыре кувалды.
Лапы рептилии надёжно зафиксировали в кандалах и пригвоздили их посредствам кувалд. Потом горстка гуманоидов навалилась на спящую пациентку и обняла её за все подвижные части тела. Хозяин подложил сложенную в несколько раз ткань под глазной нерв, и принял раскалённый клинок из рук товарища. Дальше, он переглянулся с другими ящероводами, предупредил их голосовой командой и рубанул по нерву мечом. Вверх выскочил столбик дыма, яблоко отвалилось, чешуйчатая тварь подпрыгнула, подняла вместе с собой всех реконструкторов, натянула цепи кандалов и, чуть погодя, расслабленно развалилась.
Хозяин полез в пустую глазницу тряпками, хорошенько всё протёр, потом раскрыл шкатулку и начал смазывать определённые места мазью. Закончив с этим, он принял из рук иглу и нить, которую уже заранее заселили в ушко, чтобы не терять времени. Пока двоё держали веки сомкнутыми, хозяин быстро накладывал стежки.
Поверх завершенного шва, также прошлись мазью. Больше эти веки никогда не раскроются. Четверо гуманоидов подняли голову ящерицы с земли, а двоё стали обматывать вокруг неё полосу ткани. Получился аналог бинта, только очень большого. Повязку завершили нелепым узелком на макушке.
Медицинская помощь была оказана и реконструкторы разошлись. Всё-таки время обеда, а они ещё ничего не ели. Подле пациентки остался только хозяин с связками травы. Кандалы не сняли, как понял Фёдор, чтобы ящерица с дуру не полезла когтями к глазу, и успела привыкнуть к повязке.
Во второй половине дня громадных рептилий поставили копать с южной стороны бугра, под чутким руководством ящероводов. Сами твари были сытые и отдохнувшие, а трупы насекомых успели малость оттащить с рабочего участка. С запада вернулся караван гружённый древесиной. В некоторые повозки веток накидали с пятиметровой горкой. Всё это добро взялись выгружать с западной стороны от насыпи, на расстоянии пяти метров от ямы.
Когда разгрузка окончилась, всадники прошлись по лагерю, собирая у бойцов пустые бурдюки. С ними они запрыгнули в сёдла и поскакали на юго-восток, к полувысушенному ручью. Тем временем, из муравейника начали вылазить разномастные служители роя. Хитрые жуки хватали ветки с выгруженной стопки и бежали обратно в норы. Видимо пытались пополнить запас питательных веществ в критической ситуации. Лучники поспешно окружили область, откуда появлялись насекомые, и устроили отстрел всего что движется. Запас снарядов реконструкторы, как раз, накануне пополнили, с помощью пехотинцев, отправленных собрать стрелы с поля прошедшей битвы.
Напротив глинотела, имитирующего червя, плод и жёлудь, присела небольшая цветастая птичка. Парень тут же оценил расстояние до неё — пускай приблизится ещё на полметра и он попробует напасть. Пташка сделала пару мелких подскоков и покрутила головкой, присматриваясь к странной “ветке”. Имитатор слегка пошевелил складкой кожи, изображая движения червяка. Это предало пернатому зверю больше заинтересованности.
В итоге, птица совершила главную ошибку своей жизни и в течении следующей минуты приблизилась на дистанцию броска глинотела. Мышечный отросток спружинил, запуская лёгкое тельце жука в воздух. В прыжке имитация ветви разложилась и насекомое приняло форму лицехвата из фильма “Чужой”. Маленькая летунья, как и пристало добыче, попыталась убежать, улететь. В полёте её накрыло широким “мешком”, который плотно обхватил крылышки, не давая им больше махать. Как и в случае с белколемуром, имитатор сорвался с настоящей ветви и полетел вместе с жертвой к земле.
Внизу он довольно больно приложился о старый корень, но напряжённые мышцы достойно выдержали удар, лишь кожица слегка ободралась. Пташка отчаянно клевала глинотела, но этого было мало. Отростки перехватились получше и надавили с силой способной ломать брёвна. Позвонки хрустнули и слуга роя добыл для своей мамочки ещё немного мяса.
Оса уже вылетела забрать тушку, как вдруг… На, насекомыша сжимающего дохлую птицу, спикировал огромный пернатый хищник. Черные когти вонзились в трупик, оторвали его от земли, вместе с имитатором, и понесли ввысь. Юноша успел возмутиться, провернуть жалкие попытки расцепить орлиные пальцы, и осознать, что он уже находиться на высоте в сотню метров над землёй. Отцепляться от наглого вора перехотелось.
Лишь один птичий коготок удерживал не только спорную добычу, но и самого глинотела. Не будь Фёдор таким жадным, то дал бы забрать тушку, и сейчас не имел бы проблем. В нынешней же ситуации потерять придется сразу и мясо, и родного детёныша, на что королева была определённо не готова. Она распорядилась шести осам вылетать следом за хищником, с надеждой вернуть то, что по праву её, и в придачу свершить вендетту.
“Обидишь жука, будешь иметь дело с роем!” — подумал парень.
Улетев на двадцать километров в северо-восточную сторону, орёл присел не куда-нибудь, а прямиком в своё гнездо. Свил он его на высоком лысоватом дереве, выдвигающимся вверх из общего уровня леса. Жучок плюхнулся на жёсткую поверхность из сухих переплетённых веток, разжал отростки сомкнутые на трупике птички, поднял голову над небольшим гнездовым ободком.
Вдали он заметил столбики дыма, исходящие от ещё одного поселения гуманоидов, расположенного северо-восточнее, чем три деревни у реки. Постройки и поля скрывались за неровностями ландшафта и деревьями, так что даже с высоты орлиного гнезда их было не видать. Рядом с имитатором сидели небольшие серенькие птенчики. Впрочем, они оказались уже достаточно взрослые, чтобы наброситься на дохлую пташку и самостоятельно начать её разделывать. Глинотел отполз в сторонку, чтобы не попасть под клюв, чем привлёк внимание здоровенного родителя. Хищный взгляд больших глаз дёрнулся по направлению к жуку.