Толстокожие твари прекратили пилить ствол и полностью сосредоточились на попытках схватить пастью снующих над головами ос. Тут-то они и допустили главную тактическую ошибку. Отвлекаясь на летающих жуков, свиньи становились лёгкой мишенью для биоарбалетчиков.
Ещё шесть снарядов отстреляли по подбитому взрослому кабану, чтобы добить его. Четыре из них попали в бока и нанесли серьезный ущерб. Морда этой особи раздулась от яда и сочилась кровью из всех щелей.
Оставшиеся одиннадцать шипов, отстреляли по другому свину. Опять же, не самому крупному, чтобы увеличить шансы свалить насмерть. Обезумевшему от злости главарю было до лампочки, что его семейство нагло расстреливают со стороны. Главная угроза ему виделась в летающих насекомых, которые шли на сближение и царапали спину.
Ирокез схлопотавший одиннадцать снарядов замедлился и растерял былую прыть. Не смотря на тяжёлые ранения, он продолжал следовать инстинкту и помогал соратникам в бою. В общей суматохе шипы торчащие из его боков вошли ещё глубже, а потом разорвали брюхо и выпустили потроха болтаться по траве.
Итого, дистанционной атакой кузнечики сумели не убить, но смертельно ранить, двоих кабанов. Но что делать дальше? Девять их родственников не успокаивались и жаждали мести. Некоторые особи устали от безуспешной борьбы с осами и снова переключились на обтёску стволов клыками. Стрельцы продолжили перепрыгивать с дерева на дерево и вынуждать противника тратить в разы больше сил.
В глубине себя Фёдор чувствовал садистское удовольствие от того, что он ломает упёртую настырность хряков через долгое и жестокое издевательство. В человеческой жизни он не замечал за собой подобных черт. Возможно, это была новая грань его характера, родившаяся на стыке двух сознаний, разумного людского и безжалостного насекомьего.
Прошло полчаса и раненые боровы свалились на землю, не в силах продолжать драку. Другие особи, брали небольшие паузы, переводили дух и возвращались к раздиранию древесных волокон. Третьи, самые слабые, перешли в режим простого наблюдения. Они следили за тем, чтобы кузнечики не убежали, но деревья уже не атаковали. Постепенно они забивали и на укусы ос. Лишь когда насекомые слишком наглели и, буквально, садились им на шею, уставшие свиньи принимались отгонять пристающих жуков.
Битва затягивалась, землю покрыли тысячи следов копытец, короткая трава и лишайники смешались с грязью. Четыре дерева были повалены, ещё десять сильно повреждены. Организмы стрельцов восстанавливали боезапас и требовали перекуса. Фёдор приказал двум разведчицам есть листья на ближайших деревьях и срыгивать растительную кашицу в пасти голодающим собратьям. Сами кузнечики не так уверенно чувствовали себя на ветках, чтобы под постоянной тряской ещё и отвлекаться на сбор листвы.
Пока на юго-востоке разворачивались драматические события, на северо-востоке, глинотел-шпион, полз по лесу в полном одиночестве и в относительной тишине. Вот управляющее сознание узнало трухлявый пень, который видело вчера вечером во время слежки за дикарём. Значит имитатор на правильном пути.
Где-то вдалеке послышался хруст веток. Слуга Роя мгновенно обратился в псевдокамень, таким образом, чтобы глаза были повернуты на звук. Спустя минуту на линии взора появились две фигуры шагающих гуманоидов. На тощих узкоплечих телах висели грязные рубахи, рваные штаны и пояса с подвязанными ножнами. На широких ступнях виднелось, что-то вроде плетёных сандалий.
Парочка двигалась с северо-востока на юго-запад и вполне могла иметь отношение к тому, что ищет Фёдор. Незакомцы прошли метрах в тридцати от притворщика, обмениваясь тихими фразами и поглядывая по сторонам. В момент предельно сближения жуку удалось рассмотреть, что ножны были всего лишь кожаными чехлами для коротких ножей.
Реконструкторы начали удаляться, а управляющее сознание встало перед выбором — поползти за ними или продолжить путь на север?
«Прогуляюсь малость следом… А если они попрутся аж до речной деревни, отстану и вернусь к изначальному плану.» — окончательно решила королева.
Чтобы поспевать за гуманоидами, имитатору не хватало усилий его коротких лап. Поэтому он всячески помогал себе мышечными отростками, отталкивался ими от земли и перескакивал через преграды, по типу поваленных деревьев. И всё равно дистанция до незнакомцев неумолимо возрастала. Фёдор подумал, что когда слуга окончательно потеряет их из виду, он и повернёт обратно. Но реконструкторы остановились прежде, чем отставание стало критичным.
Насекомыш тоже на всякий случай замер и поглядел с безопасного расстояния, чем же занимаются случайные бродяги посреди леса. Один из них вынул нож из чехла и наклонился к земле. Дерево закрывало обзор на то, к чему именно он склонился. Глинотел подполз ближе и выбрал место, откуда будет лучше видна подозрительная парочка. К тому моменту незнакомец уже выровнялся и смотрел на что-то красноватое у себя в ладони. А дальше случилось то, чего никак не ожидало увидеть управляющее сознание. Мужчины по очереди то ли облизали, то ли попробовали на зуб, неизвестную штуковину. После этого они расселись у корневища и облокотились спинами на ствол.
Жук выжидал и наблюдал за тем, что произойдёт дальше. Спустя минут десять реконструкторы развалились на земле, так словно крепко уснули. Они совершенно не двигались довольно продолжительное время и Фёдор скомандовал имитатору приблизиться. Осторожно, стараясь не шуршать листвой под лапами, насекомыш подполз к двум телам. Вблизи слух разведчика различил еле слышимое невнятное бормотание. Было похоже, что гуманоиды в стельку пьяны.
Притворщик аккуратно не спеша обполз мужчин по кругу, заглядывая им в лица. В узких красноватых глазах застыл мутный потерянный взгляд. Безгубые рты были приоткрыты, и вязкая слюна стекала промеж челюстей на землю. Подле тел валялся большой срезанный гриб с красновато-розовой шляпкой. В прошлой человеческой жизни спаренное сознание встречалось с таким явлением, как грибная токсикомания. В основном оно упоминалось в новостях о передозах и смертях, каких-то людей.
Глинотел подкрался впритык и покрутился прямо перед глазами у гуманоидов. Их наркотическое опьянение оказалось до того сильным, что они никак не отреагировали на жука перед лицами. Тогда имитатор потрогал одного за щёки, а второго слегка укусил за нос. И снова никакой реакции.
«Наркотики — зло, а особенно, когда ты один, беззащитный, в глухом лесу…» — подумала королева, отправляя своего слугу прямо в ротовую полость одного из бродяг.
Сначала жучок вытянулся в узкую змееподобную полосу, чтобы забраться в пищевод. Оказавшись в шее, он раздулся в объемный шарик, придавил дыхательный путь и полностью блокировал доступ воздуха в лёгкие. Внутри реконструктора было очень тепло и скользко.
Даже трезвый гуманоид не управился бы с таким паразитом, а обдолбанный грибами и подавно. Первым делом неудачливый наркоша схватился за шею и попытался выдавить «ком в горле» наружу. Не добившись никакого результата, он полез пальцами в глотку, чем вызвал рвотный рефлекс. Желудок сократился, создавая выталкивающие давление, но оно было слишком слабо, чтобы сдвинуть с места притворщика. Потребовалось минуты две и реконструктор обмяк.
Насекомыш выполз наружу и увидел, что второй всё так же валяется с замутнённым сознанием и даже не заметил, что его напарник умер мучительной смертью. В итоге, его постигла та же участь. В предсмертной агонии отчаянный гуманоид схватился за нож и начал резать свою шею. Оставив себе несколько глубоких ран, до пищевода он так и не добрался.
Когда стало ясно, что и второй токсикоман испустил дух, глинотел покинул мёртвое тело и попил из его шеи немного свежевытекшей крови. Тёплая, вкусная жидкость восстанавливала сытость гораздо лучше, чем растительная пища.
Пятнадцать ос снялись с наблюдательного периметра и полетели на север, к точке где лежало два трупа. У Фёдора не было уверенности, что летуньи смогут поднять реконструкторов целиком, и он уже готовился к тому, что их возможно придется расчленять или пожирать на месте.