Дед, наверное там, у себя, на Гражданской, привыкший к единообразию военной формы, смотрел на них с долей недоумения – не так он представлял себе борцов за народное счастье. Я посмотрел на набычившегося деда и тут меня осенило. Вот он выход-то! Можно сказать, прямо на глазах лежит. На самом видном месте. Я ткнул деда локтем.
– Ты задумайся… Нужна же тебе революционная армия? – прошептал я. – Вот тебе первый отряд повстанцев. Его…
Я кивнул в сторону главаря.
– …хоть и не Махно кличут и не пан атаман Грициан Таврический, а Воркун, но тебе-то какая разница? Как ты и хотел, экспроприациями заниматься станем – на Революцию деньги нужны. Ты, кстати, знаешь, что на наши революции деньги и Японский и Немецкий Генеральные штабы отстегивали?
– Врешь!!! – взбеленился дед. Мне от такой реакции даже обидно за революционеров стало. Надо же! Собрался революцию в белых перчатках делать! Идеалист!
– Дурак ты, дедушка. Так и надо было… Правильно товарищ Ленин говорил: «Если надо для революции – мы заключим контракт даже с чёртом!» Ну, а если тебе этого авторитета мало…
Я развел руками.
– Давно я чувствую, что есть в тебе что-то троцкистское… То вот товарища Маркса послушай…
Я представил, что посолиднел, оброс марксовой бородой и самым глубоким басом, на какой оказался способен, почему-то по-волжски «окая», сказал:
– «В политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим чёртом – нужно только быть уверенным, что ты проведёшь чёрта, а не чёрт тебя».
Дед, казалось, задумался и я поспешил добавить:
– А «буденовки» мы им из местного материала пошьем….
Я в своих предположениях ошибся…
Эти разбойники хоть чем-то и походили на партизан, как их показывали в старых советских фильмах, что прибавляло моей симпатии к ним, все-таки оказались самыми обычными разбойниками.
В глубине леса стояло какое-то сельцо, там они и дислоцировались, совершая время от времени вылазки на дорогу, перемежая эти дела отчаянной гульбой. Каждый удачный выход заканчивался пьянкой с песнями и плясками. Не знаю как дед, а я в этой атмосфере не чувствовал себя пленником. Правда это совершенно ничего не означало – эти ребята с веселыми лицами могли в любой момент посчитать совершенно иначе и возможностей доказать мне, что я в своем мнении не прав, у них имелось хоть пруд пруди.
Нам выделили комнату в одном из домов, вроде бы никак не стесняя нашей свободы, но…
Куда идти? Может быть тут лес, как у нас в Сибири тайга – месяцы можно идти и людей не встретить… Дорога, скажете? Где она, в какой стороне? Вот то-то и оно…
Мне пары дней хватило понять, что это вовсе не те люди с кем следует водить компанию, дед продержался дольше, хотя и его они тоже особенно не воодушевляли. Я слышал, как он как-то пробормотал, недобро глядя на пиршество, устроенное туземцами после очередного дележа добычи:
– Анархисты… Чисто анархисты…
Но предок не терял надежды. Его деятельная натура занялась революционной агитацией. Несколько раз он ловил Воркуна и заводил разговоры на тему как здорово было бы освободить народ Империи от алчных стяжателей, пьющих кровь трудового народа. Проходили они по одной схеме:
– Чем вы занимаетесь? Разве вы боретесь с неправдой? Разве вы несете счастье честным людям? Вы тут свою силу на всякие мелочи тратите, а нужно власть в стране захватывать! Я научу как…
Он говорил, для убедительности похлопывая разбойников по плечам, но Воркун, похоже уже встроивший нас в какую-то разбойничью схему, так вот сразу не отказывался, но и не соглашался.
– Вот денег малость поднаберем, и тогда! – отвечал он и его подельники глядя на атамана улыбались. Тут каждый знал, как выстроить свое, личное счастье.
– Будут деньги, тогда и станем думать, как простому народу жизнь наладить. Начинать в любом случае надо с самого себя! Мы-то ведь тоже народ!
Я смотрел на него и понимал, что с этими людьми дед каши не сварит. Революция, если и пойдет, то будет тут как у нас в 90-х. Придут к власти сильные и наглые, ворье и бандиты… Может быть этот мир иного и не заслуживал, но чтоб это всё пришло сюда через нас не хотелось.
Разбойники в очередной раз разошлись по своим разбойничьим делам, а мы с дедом остались на крылечке. Он присел на ступеньку, я – на перила и мы молча смотрели как неспешно движется жизнь в банде. Бандиты там имелись, а вот революционеры – отсутствовали.
Дедов вздох полнился искренним сожалением о несбывшемся.
– Жаль, конечно, что мы сами колдовать не можем. Представляешь, как здорово получилось бы, если б на нас колдовство не действовало бы, а мы сами колдовать могли бы? Наколдовал бы себе мешок золотых и…