– То есть вы считаете, что выхода у нас нет?
– Ну почему же нет? Есть и даже не один. Первый, самый очевидный – вернуться и погибнуть, сражаясь за уже проигранное дело. Вы, кстати, имейте ввиду, что присяга, которую вы там принимали, тут никакого действия не имеет… Так вот второй выход. Если сильно повезет, покинуть Россию и осесть где-нибудь в Стамбуле, Рио или Париже. Естественно если у вас ничего не припасено на черный день это огромная вероятность скатиться на дно, в босяки. Грузчик, рыбак, наемник, таксист, бандит… Третий- зная все, что я вам рассказал- застрелиться. Четвертый – остаться тут и, опираясь на власть Императора, построить то общество, какое вам нужно.
Офицер не стал отвергать ни одну из предложенных альтернатив, а предложил свою.
– А если, например, к вам? Вы-то к себе собираетесь возвращаться? В свой 2019-й год? Это для нас не выход?
– К нам?
Я пожал плечами. Удивление мое было совершенно искренним.
– А зачем вы там? Кому вы там нужны? Что вы знаете, что умеете? Ваши знания устарели на сто лет. Снова в армию? Не возьмут. Там сейчас такая техника, что вам и не снилась. В штыковые люди больше не ходят.
Я поискал пример и не найдя ничего лучше сказал.
– Вот представьте, что получится, если в ваш «Остин» посадить гусара из начала 19-го века, много он навоюет?
Взмахом руки я отверг безумное предположение.
– Вы ничего не умеете и ничего не знаете. Документов нет, понимания жизни – тоже… Сложно вам будет. Что такое сотовый телефон, компьютер не знаете. Нормы поведения сейчас иные, ценности тоже. Где станете работать и как зарабатывать? Будущее – это совершенно чужой для вас мир. Вы тут только вот что господина Уэллса вспоминали. Вы, полагаю, «Войну миров» читали? Про марсиан?
Поручик кивнул.
– Ну так вот считайте, что, пожалуй, сложится ситуация не гусар в «Остине», а вы в марсианском треножнике, настолько все изменилось.
Огуренков ничего не возразил.
– Что еще остается? Сторожами где-нибудь устроиться или разнорабочими… Без документов…
Я пожал плечами и поморщился.
– Тогда уж лучше в свое время, и сразу в Латинскую Америку… Я думаю Луций вам не откажет. Многие ваши коллеги нашли себе там новую родину. В Парагвае, например, наших соотечественников очень хорошо принимали. Опять же и Вторая Мировая туда не докатится.
– Вторая Мировая?
– Да. Вторая Мировая. В 1939 Германия начала войну, которая стала Второй Мировой. А в 1941 году, вместе с подмятой под себя Европой, напала на СССР…
Огуренков подался вперед.
– И?
– Мы им наваляли, – успокоил я офицера. – Но цена победы – десятки миллионов погибших… Военные, гражданские…
Говорить о войне я не хотел, да и не следовало поручику голову перегружать.
– А до Южной Америки война не докатилась. Так что думайте, пока есть время.
Поручик потер лоб. То, что он только что узнал меняло его жизнь. Один смысл она потеряла, а второй еще не приобрела. Но у него оставалась надежда на то, что не тот, за кого себя выдаю. Вдруг я красный разведчик, заброшенный в этот мир, чтоб помешать ему спасти императора?
Только я хотел хлопнуть себя по коленям и встать, как за спиной раздался голос:
– Нашлись! Вот не ожидал…
Мы обернулись. Из темноты вышел Луций. Ничуть не смущаясь подошел к костру, театрально всплеснул руками.
– Ах ты тварь… – сказал дед, поднимаясь с земли. В голосе его звучала злая радость. – Да за такое не просто убивать надо, а…
От нахлынувших чувств он замялся, подбирая словно, но ничего не нашел и попросту заехал магу в глаз. За мгновение до этого Луций попытался пустить в ход магию, позабыв, что против нас это не играет и поплатился. А ведь мог просто увернуться… От удара он попятился и ткнулся в меня. Я подхватил его за воротник, развернул и тоже от души врезал волшебнику. Луций упал… Он что-то бормотал, раскидывал руками, но все, что помогало ему прежде против других, сейчас давало осечку. Ничего. Будет знать, кого в гости звать!
Маг летал от меня к деду и обратно. Несколько секунд Огуренков смотрел, не понимая, что происходит, потом не выдержал, вмешался.
– Э-э-э-э… Господа, – сказал Огуренков. – Что тут такое?