— Да, — кивнула я.
— Ну раз ей понятно, то мне уж тем более, — с сарказмом фыркнула Пожарская. — И я согласна с распоряжением ректора: госпоже Метельской, конечно же, никак нельзя снимать свой артефакт. К сожалению, Владислава настолько ущербна, что не контролирует силу. Увы, она способна быть лишь племенной кобылой, — графиня с отвращением скривилась.
Вот же стерва-то! Как жаль, что не могу ей морду набить!
Мое раздражение сменилось гневом. В груди уже полыхал пожар, но браслет почему-то не подавал признаков жизни. А ведь пора бы, тут и до беды недалеко.
— Прошу проявлять корректность, — сурово призвал к порядку Иванов. — Во время поединка соперницам дозволяется применение как магической, так и физической силы…
Мне с каждым ударом пульса становилось все жарче, и объяснения мужчины я воспринимала вполуха. Что-то, определенно, шло неправильно.
Постаравшись незаметно свести руки за спиной, украдкой пощупала правое запястье. Пальцы скользнули по девственно-чистой коже. Не веря, тщательно обшарила предплечье. Увы, браслета не обнаружилось.
Куда он делся⁈
Память молниеносно подкинула картинку, как я долго застегивала, а после теребила артефакт. Похоже, не до конца защелкнула застежку и где-то банально его потеряла.
Боже, что делать⁈
— Прошу соперниц пройти на свои позиции и приготовиться к поединку, — прозвучал торжественный голос Сергея Сергеевича. — Напоминаю, до окончания дуэли вы не сможете выйти за пределы круга. Право первого удара предоставляется графине Пожарской, — с достоинством поклонившись, мужчина быстро ушел.
Твою ж мать! Вот чем, спрашивается, я слушала? Теперь и не убежать!
Жар неумолимо стремился вырваться из тела, эмоции зашкаливали. Нервно покусывая губы, я отошла к ближайшей красной линии, отчетливо проступающей на белоснежной площадке. Теперь между мной и графиней было метров десять, максимум пятнадцать. Этого однозначно мало. Если полыхну — рыжей гадине не поздоровится. И пусть она меня неимоверно злила, убивать дуру я абсолютно точно не хотела.
Крепко сжав кулаки, с тревогой оглядела едва заметно мерцающий вокруг нас воздух. Похоже на защитный купол, но насколько он обезопасит зрителей — неясно.
— Фу-у-у, я и отсюда чувствую твой страх, — произнесла с презрением Пожарская. — Ты — ничтожество, даже начинать с тобой поединок противно, — и громко заявила: — Я отказываюсь от права первого удара!
— Отказ принят, — внезапно разнесся над полем металлический голос. — Право первого удара предоставляется госпоже Метельской.
— И долго собираешься еще стоять? — с издевкой поинтересовалась Наталья. — Боюсь, прежде чем решишься, сдохнешь от испуга, как трусливый кролик. Ну ты и убожество!
И тут я ощутила, что больше не в силах сдерживаться. Пламя заревело и рвануло наружу, за безумно короткий миг полностью меня окружив. Разноцветный огонь шевелился как живой, угрожающе потрескивал, обнимал словно родную, однако остальным грозил смертью.
С каждым ударом сердца языки пламени поднимались выше, я же, застыв каменным изваянием, неотрывно смотрела на соперницу. Что придумала себе эта идиотка, неизвестно, но превосходство на ее лице сменилось испугом, а после превратилось в гримасу животного ужаса.
Правильно, кстати, делает, что боится. Ей же первой достанется.
Напряжение повисло в воздухе. Я ощущала множество взглядов: зрители с нетерпением ждали развития событий. Да вот только дело может закончиться очень плохо. Нужно быстро соображать, как обуздать силу, иначе огонь разойдется во все стороны гигантскими смертоносными волнами. И я это не предполагала — знала.
Разум лихорадочно искал выход. Внезапно в памяти всплыла тренировка с Костей и вспомнились его слова за завтраком. Я же вчера училась контролю над силой, причем практически в таких же эмоционально тяжелых условиях! Пора вспомнить урок.
Ну что, господа зрители и рыжеволосая дура, шоу начинается! Надеюсь справлюсь.
Демонстративно медленно вытянула правую руку к небу, сконцентрировалась на ощущениях и принялась «рисовать» в воздухе знак бесконечности, аккуратно наполняя его своей пылающей силой. С каждым движением пальцев над полигоном все ярче разгоралась гигантская «восьмерка». Переливаясь четырьмя цветами, она становилась толще и шире.