Дорогие читатели, обращаю внимание! Мой редактор не успевает и будет от меня отставать. Если в конце главы видите сноску «черновая авторская вычитка» прошу понять и простить )
Две главы в неделю гарантирую. Скорее всего будет три ( но это уже не точно). Если не жалко, поддержите книгу сердечками и пожелайте автору с музой удачи! )
Глава 2
Я первой вошла в роскошно обставленную переговорную. Старших рода Пожарских увидела сразу же: пятеро мужчин молча восседали за длинным столом. Их убеленные сединами головы, каменные лица и шикарные деловые костюмы четко сигнализировали — это не добродушные дядечки, а матерые бизнесмены.
Естественно, мое появление не осталось незамеченным, однако никто из присутствующих не то что не поздоровался — даже не шелохнулся.
Оценив столь «теплую» встречу, я мысленно усмехнулась. Думают, испугаюсь и от страха заикаться начну? Не на ту напали.
Уверенно подойдя, села за свободный край стола, положила перед собой руки, переплела пальцы и спокойно произнесла:
— Добрый вечер, господа.
Мужчины медленно повернулись. По-прежнему безмолвно все до единого впились в меня колючими взглядами. У некоторых в глазах мелькало недоумение: похоже, подобного поведения от юной, неопытной первокурсницы они не ожидали.
Боковым зрением отметила движение: Раиса и Алексей встали за моей спиной. Честно признаться, это придало уверенности.
В звенящей тишине холодно оглядела старших рода Пожарских и невозмутимо сообщила:
— Полагаю, мне нет необходимости представляться. Вы хотели со мной встретиться. Внимательно слушаю, — и, ничуть не тушуясь, уставилась на старика, сидящего напротив. Если он не глава рода, то съем шляпу. Правда, у меня ее нет, но это не важно.
Не реагируя на приветствие, пожилой мужчина посмотрел куда-то поверх моего левого плеча и небрежно обронил:
— Лешенька, ступай. Нечего тебе тут делать.
— Нет, — негромко, но твердо отказался юноша. Старшие моментально нахмурились. На их лицах читалось неодобрение. — Федор Лукич, я дал Владиславе слово, что буду сегодня рядом. Я не уйду, — в голосе Алексея отчетливо слышалась готовность стоять на своем до конца.
Тревога за хорошего парня остро царапнуло душу. Что же он творит, глупенький? Нападать его родственники не собираются, сейчас, по крайней мере, а поговорить я и сама могу. Зачем прет против приказа главы своего рода? Это лишь создаст ему проблемы, да и мне не поможет мирно разрешить конфликт. Старик Пожарский стопроцентно вывернет неповиновение младшего в свою пользу. Еще и меня виноватой выставит.
Федор Лукич внимательно посмотрел на внезапно взбунтовавшегося внука и, видимо, придя к какому-то решению, осуждающе бросил:
— Молодежь, молодежь, — покачав головой, глава графского рода перевел выцветшие голубые глаза на Раю и укорил: — Что же вы, Раиса Дмитриевна, с подопечной плохо занимаетесь? Вы же потомственная дворянка, и были обязаны рассказать Владиславе, как ей должно вести себя со старшими. А то она у вас традиций совсем не блюдет. Вон, влюбленного мальчика подводит под розги да опалу. Не годится так, Раиса Дмитриевна. Никак не годится.
А быстро старый интриган сориентировался. Я не предполагала, что он наедет на мою наставницу, и к подобному ее не готовила. Елки-палки, и почему я пошла учиться на юриста, а не на дипломата? Сейчас было бы во сто крат проще. Остается надеяться на опыт и выдержку Раи.
И Светлакова не подвела. Спустя несколько мучительно долгих мгновений она с достоинством произнесла:
— Я приму ваши слова к сведению.
Благодарность теплом растеклась по сердцу. Подруга могла спасовать, попытаться что-то пролепетать в свое оправдание и тем самым дать фору серьезному противнику. Ну, или наоборот — ответить жестко, и опять-таки помешать. Ни того ни другого, к моему облегчению, Рая не сделала. И главное — отреагировала правильно. Теперь ход за дедком. И он, мне кажется, от выбранной тактики не отступится. А как вести себя в этом случае, я придумала.
— Поздновато, Раиса Дмитриевна, — вздохнул Федор Лукич. — Ох как поздновато, голубушка, вы спохватились, — он с досадой поцокал языком. — Дел-то ваша подопечная уже наворотила с избытком, хоть ковшом расхлебывай, — старец демонстративно сердито хлопнул сухонькой ладонью по столешнице. Затем сдвинул брови к переносице и принялся буравить меня тяжелым взглядом.
Я нарочито потупилась. Уверена, Пожарский ждет раскаяния и смирения, так пусть немного порадуется да наконец-то расскажет, что мне приготовил. Хотя, в принципе, уже все понятно: предложит что-то совершенно неприемлемое. Ведь не зря же целый спектакль разыграл.