— Не — не — не, не надо мне твой лик, — я отрицательно мотала головой, тактически отступая маленькими шажочками, — мне мой пока сойдет.
Едва заметила, как старуха оказалась рядом, будто не подошла, а подлетела. И успела жестко огреть меня посохом по голове, словно хорошенькой такой битой, сверкнув напоследок жуткими глазами.
Это меня вырубило.
В первый день свободы! До чего же обидно!
ГЛАВА 2
В сознание приходила странно и резко. Полнейшая дезориентация. Тело чувствовалось странно. Спина затекла от лежания на чем — то твердом, шея поддавалась для поворота только с режущей болью и то на миллиметр — не больше. А еще холод, можно было почувствовать, как мурашки гуляют по телу. Словно я голая. А я ведь голая! Ни на одном участке тела не ощущалось рельефа ткани.
Попыталась открыть глаза и встать, но это давалось с трудом. Тело потешалось надо мной и давало загибать по пальчику с огромным трудом.
С губ сорвался болезненный стон. Жгучая судорога прошла с головы до ног, заканчиваясь на ступнях. Меня затошнило.
— Очнулась, — зашептал кто — то поблизости.
— Тихо ты, — пробубнил второй голос.
Силы вливались в тело медленно, по крупице, даря успокоение от ноющей боли. Уже через пятнадцать минут я смогла сесть и осмотреться, все еще чувствуя небольшую слабость в теле, но с ней можно было справляться.
Первым делом, что неудивительно, обратила внимание на стройный ряд мужчин, что стояли по бокам от меня. Насчитала девять человек. Черные штаны, держащиеся на честном слове, непроницаемая повязка на глазах — все, что было на них из одежды. Все как на подбор статные, накачанные, практически каждый был высоким, только несколько парней уступали в росте. Самым рослым оказался мужчина с длинными волосами, что темной волной опускались на плечи. Наверное, в нем больше двух метров. Он скрадывал к себе практически все внимание в мужском цветнике. Хотя и у других было на что поглазеть.
Второй факт, который мозг подметил машинально — моя нагота. И хоть мужчины ее и не видели, я все равно чувствовала себя совершенно некомфортно. Что со мной здесь делали, раз уж очнулась в таком виде?
Еще больше удивилась, когда поняла, что тело в два раза похудело, пальцы на руках изящнее, кожа более молодая, с жемчужно — розовым оттенком, а ноги, определенно, на несколько размеров меньше. Вдобавок нащупала за своей спиной волосы, что спадали до округлых бедер. Подняв одну прядь к лицу, я определила, что они однородного пшеничного цвета. Не то, что мои блекло — русые пакли.
Пока разглядывала себя, парни так и стояли, практически не двигаясь. Ни один мужчина не издал ни звука, хотя уже давно определили, что я очнулась.
Заговаривать с ними не спешила, метнув взгляд по помещению в поисках ткани, чтобы прикрыться. А тут было на что посмотреть. Оказывается, я сидела на чем — то очень похожем на алтарь — мраморную четырехугольную глыбу, гладкую на ощупь, но холодную. Тут все было из того же камня. Кроме дверей. Их не было. Стена передо мной отсутствовала, если не считать четыре белые балки, выполненные в греческом стиле. Мы находились в комнате по типу террасы, только в гораздо больших масштабах. Позади алтаря стояла алебастровая статуя, выполненная в форме девушки с длинными волосами, тонкой талией и озорной улыбкой. Очень похоже на какое — то святилище. Наверняка изображена Богиня этого храма, как видел ее скульптор.
— Извините, — решилась заговорить, так и не найдя чем прикрыть стратегические места, и сама удивилась мелодичности своего голоса — совсем как у юной девчушки, только расцветшей.
Добрая часть парней дернулись от звука. Хотя тот, на которого я положила глаз, и плечом не повел.
Видимо, перепугавшись, никто из них со мной не заговорил, будто я заразная.
— Что это за место? И почему я голая?
Вопросов было много и, может быть, задавать их девяти полураздетым мужикам, хоть и с завязанными глазами, было глупо, но других вариантов не нашлось. Тем более, что сексуальное насилие я уже не сочту насилием, с учетом увиденного великолепия.
— Это храм Богини Азриэллы, покровительницы всего сущего на земле, — наконец — то решился тот, что ближе всего стоял ко мне, — в приданиях сказано, что в этот день, четыреста лет спустя после Великого проклятия, на землю спустится воплощение Богини и дарует нам шанс на спасение наших душ.
— Не хотите ли вы сказать, что речь обо мне, раз я здесь в этот день с вами? — озвучила первую глупую догадку, пришедшую на ум.