Закуток, в котором я оказалась, больше всего походил на погреб старого дома где-нибудь в глубоком захолустье. Низкие глинистые стены, вместо пола — старые доски, брошенные прямо на землю, грубо тёсаные стеллажи с плотными рядами заготовок, ящики с картошкой и вязанки лука, куски вяленого мяса, развешенные на ржавых гвоздях.
Страшно. Надо как-то выбираться отсюда.
Извиваясь, словно змея, я пыталась высвободить руки из пут, ну или хотя бы вывести их из-за спины вперед, но веревки были затянуты слишком крепко, и мне никак не удавалось их ослабить. Я билась изо всех сил, стараясь не поддаваться панике и отчаянию, но в конце концов осознала всю тщетность своих попыток и сдалась.
— Спасите! — беспомощно промычала я.
В ответ тишина.
— Помогите! — снова промычала и осеклась, уловив тихие звуки наверху, над головой. Едва я успела притвориться спящей, как раздался скрип, и в потолке отрылось круглое отверстие. Сквозь неплотно смеженные веки я наблюдала за тем, как в проеме появилась нечесаная мужская голова.
Ох, страшный какой!
— Очнулась?
Я чувствовала, как он всматривается в меня, но продолжала изо всех сил изображать бездыханную жертву. Мужик досадливо крякнул и стал спускаться. Зажмурившись и едва дыша, я слушала, как он подошел ближе, присел рядом, осторожно взял прядь моих волос и начал…нюхать. С таким маниакальным удовольствием, что я не выдержала и отпрянула от него.
— Очнулась, — довольно протянул он и потрепал по голове, как послушную собаку.
Я снова замычала, задергалась, пытаясь увернуться от неприятных прикосновений.
— Ну-ну, не сердись, красавица, — мой тюремщик щербато улыбнулся, продемонстрировав отсутствие переднего зуба, и по-дружески начал рассказывать, — я тебя, между прочим, из леса спас. Отправился утром по грибы, на опушку вышел, глядь, у ручья дева лежит. Руки раскинула, не двигается. Ясно дело, или выжлы добрались, или хворь в лесу словила. Нож приготовил, подошел ближе, и вдруг думаю: дай-ка проверю, голову-то всегда успею отпилить.
Я глухо завизжала в кляп, а он не обратил внимания и увлеченно продолжал свой рассказ:
— Глаза-то тебе приоткрыл, а они голубые! Никакой хмари болотистой. Здоровая, представляешь?! Это ж удача какая! В лесу здоровую девицу найти! Ну, я тебя на руки схватил и бегом в деревню, чтобы пока окончательно не рассвело, тайком в дом пронести. Ты не серчай, что я тебя в погреб стащил. Сначала на кровать свою уложил, все ждал, когда в себя придешь, а тут гости незваные нагрянули, пришлось прятать. Ты посиди здесь еще немного. Сейчас я их спроважу и будем жениться.
Чего он сказал? Жениться?
— Ты не смотри, что я неказистый такой. Зато работы не боюсь. Жить будешь, как королева! Дом у меня крепкий, хозяйство хорошее. Огород большой, куры есть, два гуся. Коровка! — его глаза блестели так масляно и жадно, что мне стало еще страшнее.
Я не хочу жениться. И коровку не хочу. Мне домой надо.
— Только не шуми, хорошо? — он заботливо поправил кляп, — Сама понимаешь, если мужики про тебя узнают — в деревне бойня начнется.
Какие мужики? Какая бойня? Боже, что происходит?!
— Я теперь тебя никому не отдам, — грозно произнес этот безумец, скаля беззубый рот, — Моя!
Мне всегда хотелось услышать от мужчины такие решительные слова, только в моих мечтах это был сказочный красавец, а не чокнутый маньяк-похититель.
— Все, т-с-с-с, — приложил кривой палец к губам и поднялся на ноги, — скоро вернусь. Жди.
Сказал и ушел, а я так и осталась лежать на полу, провожая его ошалевшим взглядом.
***
Я провела в погребе еще час, стараясь использовать его с максимальной пользой — улеглась поудобнее, заставила себя расслабиться, успокоиться, провела небольшую медитацию. Паника мне не помощник, как и страх. Жива? Жива. Руки-ноги целы? Целы. Даже никто не надругался, пользуясь моей беспомощностью. Так что еще повоюем.
Вскоре расплывчатые голоса наверху стихли, видать моему «суженому» уж очень не терпелось жениться, раз он так быстро всех выпроводил. Хлопок тяжелой двери, быстрый топот, и снова люк над головой открылся, впуская в мою тюрьму уже знакомого взлохмаченного мужика.
— Все ушли! — он сообщил мне это таким тоном, будто ждал, что я обрадуюсь и тут же воспылаю к нему неземной страстью. — я сейчас кляп тебе сниму. Кричать не будешь?
Я помедлила, потом аккуратно кивнула.
Он долго возился с узлом, но так и не смог его развязать, и в конце концов просто дернул, с треском разодрав ткань.