– Джек, ты куда, не оставляй меня одну! – всхлипнула Марго. – Чего я плачу, он же за людьми побежал, ещё чуточку полежу, и буду спасена.
Словно услышав её слова, вдалеке раздались голоса, лай собак, а через минуту берег осветили десятки факелов.
«Надо же, факелы! Интересно, как долго меня искали? У спасателей, похоже, фонари разрядились».
– Госпожа Марго, вы ли это?
«Нет, пока не выла» – счастливо улыбалась женщина, уставившись на факел, поднесённый к её лицу.
– Чёрный комок грязи, а не госпожа. Да вы посмотрите, она же бежать пыталась, сумка с вещами в кустах лежит, неблагодарная! Наш господин пожалел её, взял старую деву в жёны, а она ещё нос воротит, бегать вздумала, и куда? В болото к лягушкам её понесло, – «визглявый» голос женщины то приближался, то удалялся от ничего не понимающей Маргариты.
– Разве вы не меня спасаете? Какую Марго вы ищете? Я не бежала, я с дерева упала в бурлящую реку, пытаясь спасти ученика. Они надумали втихую «тарзанку» повесить на старой берёзе, пока мы с помощниками костёр разжигали. Я – Маргарита Семёновна Пулеш.
В звенящей тишине послышался писк комара.
– Но меня тоже нужно спасать, – обеспокоилась женщина, испугавшись, что, раз она не та Марго, то её оставят сушить на берегу грязь.
– Ирвин, что с ней? Что за бред извергает её рот? – первой очнулась хозяйка противного голоса.
Учительницу приподняли и посадили на пенёк, чьи-то руки ощупали голову, руки, ноги, спину и даже грудь.
– Ничего не сломано, ран нет, только на голове большая шишка. Скорее всего в темноте поскользнулась, упала и ударилась головой о камень или землю. Сделаю мазь, отвар, немного поколдую, и утром будет, как новенькая. А теперь её нужно перенести в замок, к мужу, пока она точно не заболела.
Маргариту Семёновну подхватили под грязные рученьки и резко внесли в портал.
– Портал? Какой портал? Это неправда. Неужели на самом деле мой воспалённый мозг выдаёт фантастическую реальность? Похоже, я так и лежу в болоте, замерзаю или засыпаю, и никто меня, бедняжечку, не найдёт там, – грустно бормотала Марго, пока её несли по длинным, освещённым странными цветными шарами, коридорам. – Направо, налево, направо, эта бесконечность когда-нибудь закончится?
– Плоха, совсем плоха, – зацокал голос за спиной. – Бредит. Мало того, что взяли её, неполноценную, в жены. Наш господин просто святой, всех в шестнадцать лет разбирают, а эту даже с приданым в восемнадцать никто не хотел брать, так ещё сейчас и на голову будет ушибленная.
– Что ты наговариваешь, не язык, а помело! Ты кто? Кормилица, а не мать и не хозяйка! Не боишься, что за свои слова отхватишь сутки-другие в подземелье? Да и сама знаешь ситуацию, наш господин Теодор тоже не с простой судьбой, не каждая бы согласилась за него пойти, одно крыло чего стоит, такой сильный магический ожог, когда ещё взлететь сможет! Не уверен, что в семью за оставшееся время найдут третьего, так и будут доживать век вдвоём, – заявил за спиной лекарь.
– Да, я бы сейчас не отказалась от литра-другого валерьянки, в лечебных целях, пострадавшую голову подправить. Помыться, напиться, забыться… а третьего недолго сделать, если умеючи, – громко прошептала Марго, надеясь завязать разговор, уж в очень любопытную игру пытался завлечь её мозг.
Сзади двое охнули и зашипели друг на друга на предмет «заткнуть свой болтливый рот».
Глава 3. Краснолицая ревность
«Ревность легковерна, как дитя, и бешена, как дикое животное»
Н.А. Некрасов
– Заносите тихонько. Чего встали, хозяйку первый раз видите? – прикрикнул Ирвин на двух девушек в белых фартуках. – Обмыть, переодеть, и ко мне на осмотр.
– Ну нет, обмывать меня рано, я ещё поборюсь за жизнь. Согласна на тёплый душ, в крайнем случае, на бочку с водой. Что в вашем каменном замке имеется?
Огромные до невозможности синие глаза девушек попытались расшириться ещё больше.
– Вот смотрю я на вас и закрадываются мысли, что лежу я сейчас в реанимации или на операционном столе под наркозом, и вот эта гадость выдает такие фантазии. Ну не бывает таких огромных глаз. Уф-ф-ф, хорошо, значит, скоро очнусь. А пока – мыться и одеваться, а то грязь начинает стягивать кожу.
Девушки сорвались с места и пулей вылетели из комнаты.
– А вы долго меня будете на руках держать? – взгляд Марго уткнулся в широкую мускулистую грудь и медленно скользнул вверх к широкой шее и квадратному, выточенному, словно из камня, подбородку. – Мужчина, конечно, выше всяких похвал, – учительница провела по груди «каменного изваяния» ноготком, – но всё же странно, что привиделся именно такой красавчик, совсем не мой типаж. Пе-ре-ка-чан-ный немного, – Марго изобразила из указательного и безымянного пальца маленькие ножки и поднялась, топая по слогам, от груди до кадыка.