– Леди Лили, – удивился он, – не ожидал от вас такого… Но, если хотите, подойдите к герцогу Бартенбергскому.
– Но вы не против? – уточнила я. Идти к герцогу с такой просьбой мне совсем мне хотелось. Но ведь если король разрешит, то герцог не сможет запретить? Я в это верила. Засунуть мужику в рот кляп я и сама смогу.
– Нет, – равнодушно пожал плечами король.
И я подпрыгивая от радости поскакала к телеге, где сидели, связанные по рукам и ногам, арестанты. По дороге стащила у повара тряпку, которой он мыл посуду. Она висела над костром и сохла.
Арестованные похитители, увидев меня, радостно осклабились и загоготали:
– Леди, вы пришли скрасить наш досуг? Оставайтесь с нами, обещаем, вам не будет скучно.
Но я не обращая на них внимания, подошла к вонючему мужику и молча обхватила голову и зажала нос. И пусть он при этом оказался прижатым к груди, что вызвало новые шуточки со стороны остальных пленных. Зато, как ни старался, вырваться у него не получилось, и я с чувством глубокого удовлетворения запихала ему в рот грязную вонючую тряпку.
– Око за око, – сказала я ему, – зуб за зуб.
И оглядев остальных добавила:
– Еще одна насмешка, и с вами будет то же самое…
Арестанты зафыркали, но замолчали, мужик кричал сквозь кляп и вертел головой, пытаясь выплюнуть его. Но у него ничего не получалось.
– Леди Лили, – сверху раздался недовольный голос, – что вы здесь делаете?
Я обернулась. Герцог Бартенбергский светлой персоной. Сидел на своей лошади и смотрел на меня, как на пыль под ее ногами.
– Уже ничего, – улыбнулась я ему и, весело напевая, пошла к карете.
После совершенного возмездия настроение подскочило на отметку сто процентов, и мне даже показалось, что рубцы от ожогов стали болеть меньше. День стал ярче и веселее. И даже ветер, еще несколько минут назад яростно трепавший мою прическу, стал казаться легким и игривым. Я и не знала, что исполненная месть – это так прекрасно.
– Леди Лили, – донеслось сзади, – вам очень идет подобный наряд.
От неожиданности я чуть не споткнулась. Это что, герцог сделал мне комплимент? Не иначе в лесу кто-то сдох. Но он все испортил:
– Только он слишком мужской для женщины.
Я обернулась, он стоял все там же у телеги. Черное пятно на фоне залитого солнцем неба. Та самая ложка дегтя в очке меда, которая способна испортить все. Но я не позволю.
– Вы не представляете, сэр, – снова улыбнулась я, – как мне приятно слышать, что я не в вашем вкусе, потому что мне эта одежда нравится гораздо больше прежней. И мне плевать, если вы считаете, что я похожа на мужчину.
– Но мне нравится, – герцог медленно ехал позади меня, хотя для этого ему явно приходилось сдерживать лошадь.
Я уже дошла до кареты, поэтому, схватившись за поручни и поставив одну ногу на ступеньку, обернулась:
– И в два раза приятнее слышать, – улыбнулась я еще шире, – то, что вам нравятся мужчины.
Рывок и я в карете. Здесь, рядом с его величеством мне ничего не грозит. Я же нарочно дразнила герцога, желая укусить побольнее.
Герцог зарычал и спрыгнул с лошади, а король приподнял брови:
– О чем вы, леди Лили?
– Да, так, – рассмеялась я и села напротив его величества, – ни о чем…
– Вы! Да как вы смеете! – в карету сунулся злющий герцог.
– О чем ты, Экберт? – удивленно взглянул на него король.
– Да, так, – рыкнул он, с привычной ненавистью глядя на меня, – ни о чем…
Король фыркнул:
– Вы такие забавные, – он зевнул, прикрывая рот рукой, – прабабка была права, вы идеальная пара…
Герцог одним прыжком оказался внутри и сел рядом со мной:
– Так пожени нас. Порви соглашение о заключении брака.
– Ну, уж нет, – возмутилась я и пересела рядом с королем, – документы теперь у меня, – я похлопала себя по груди, – и вы их не получите!
– Это мы еще посмотрим, – сверкнул глазами он. А потом вылез в окно и крикнул: – трогай!
Его крик подхватили, и через пару минут карета пришла в движение. Мы поехали. И герцог с нами в карете.
Он, не отрываясь, смотрел на меня с привычной ненавистью. А я нарочно прижималась к его величеству. Должна же я отыграться за свои страдания.
Ехали мы долго, ненависть герцога перестала волновать мне где-то на пятой минуте путешествия. Я начала клевать носом и чуть не упала, когда карета наехала на камень. Его величество тяжело вздохнул и обнял меня одной рукой. Этот жест был скорее дружеский, но герцог заскрежетал зубами. А я, улыбнувшись в полусне, положила голову на плечо его величества и заснула. И засыпая услышала:
– Не дури, Экберт… Между нами ничего нет, но если эта девчонка назло тебе полезет в мою постель, я ее не выгоню. Она интересная…