Он не реагирует. Я будто по скале стучу, хотя прикладываю все силы. Невозможный мужик. Ему всё равно? Плевать на то, что он сделал. Как выбить из него реакцию?!
— Почему ты думаешь, что я виновен в их гибели?
— Ты же говорил, что они беременны были! А ты разматываешь тех, кого призвал! Значит, знал! Знал! — колочу его кулаками по широченной груди.
Он качает головой и отступает, будто ему наскучило со мной. Подходит к коню, снова открывает сумки и достаёт пару свёртков.
— Одевайся, — швыряет мне. — Сушить твою одежду времени нет. Придётся ехать так.
— Я не поеду с тобой, — мотаю головой и меня снова накрывает истерикой. — Нет! Что ты со мной хочешь сделать?! Ничего не говоришь!
— Ты моя наложница. С чего решила, что получишь ответы на все вопросы? Одевайся. Хочешь стать ещё одной мёртвой беременной? — он приподнимает бровь. — Если я оставлю тебя голой в лесу, не выживешь.
— Скажи! — настаиваю я. — Что ты хочешь со мной делать?
— Ещё не решил.
— Что значит — не решил?! — мой голос становится до смешного тонким. — Если хочешь отдать своим головорезам, то да. Лучше я буду очередной мёртвой беременной в лесу! Одной больше, одной меньше, тебе же всё равно!
Он смотрит на своего коня, будто и правда размышляет, не вскочить ли в седло. Потом поворачивается ко мне и смотрит на запястье, обёрнутое меткой и только после в глаза.
— Ты закончила истерику? Если да, одевайся. В противном случае я перекину тебя через седло в таком виде. Нам пора ехать на битву.
— Дай слово, что не отдашь меня толпе или вообще кому-либо для развлечений. — смотрю я на него исподлобья. — Потому что у меня ещё никого не было, и хочу, чтобы первым у меня…
Ой-ой-ой.
Я вижу, как бровь Кристера медленно ползёт вверх и понимаю, что мой язык меня подвёл. Очень и очень сильно. Щёки обжигает стыд, я почти готова бежать обратно к реке чтобы утопиться.
— Ты принадлежишь мне, — наконец произносит он. — Поэтому я не отдам тебя никому ни для развлечений, ни для чего-либо ещё, тебе понятно? Когда мы нагоним войско, солдаты, которые решили, что вправе пользоваться принадлежащей мне женщиной, понесут наказание и станут примером для всех остальных. Для тебя в том числе. Я уже знаю, что женщины лживы и своевольны, — он опускает подбородок, и льдисто-голубые глаза переливаются магическими огнями. — Ты моя. Запомни это.
Я сглатываю и медленно киваю.
— Хорошо. И прости… за ложь.
— Прощение ты не получишь, потому что я не зол, следовательно, и прощать не за что. Наказание ты понесёшь после битвы. И да, лично от меня.
Глава 11. На границе с Хаосом
Я одеваюсь в светлую рубаху и штаны. Само собой, в них влезла бы ещё одна я, а то может и не одна, но делать нечего. Кое-как фиксирую штаны имеющимися шнурками. Ну что ж, средневековый оверсайз. Стильно, модно, молодёжно.
Ткань плотная и мягкая, но на голое тело — приятного мало. Кристер задумчиво изучает мои сапоги и, покачав головой, бросает в снег вместе с уже заледеневшей одеждой. Я собираюсь возмутиться, но не могу выдавить из себя протеста. В одеяле и плаще Кристера мне и без того холодно. Не знаю, сколько сегодня градусов, но простуда мне обеспечена.
Засыпав снегом костёр, князь подходит и забирает у меня одеяло, а после… рвёт его. Я только глаза успеваю выпучить. Во-первых, порвать руками одеяло типа советского само по себе выглядит впечатляюще, во-вторых, сразу после он подхватил меня на руки и усадил на коня.
Успела только пискнуть от неожиданности, а Князь уже вытащил из сумки шкурку (его седельная сумка непредсказуемей женской, чего там только нет) приложил к ноге, а затем стал обматывать стопу куском одеяла. Сижу, как дура, глазами хлопаю и пытаюсь подавить волнение, когда горячие несмотря на мороз пальцы задевают кожу. Князь на моё смятение внимания не обращает, обходит и сосредотачивается на утеплении второй ноги.
Прикладывает шкурку, но неожиданно замирает и ощупывает щиколотку. Я вздрагиваю.
— Подвернула? — он поднимает взгляд.
— Не знаю. Может быть. Не заметила.
Князь качает головой и возвращается к прерванному занятию, а после вскакивает в седло позади меня. Поправляет свой плащ на моих плечах и заключает в кольцо из рук. Я чувствую спиной крепкую грудь и щёки трогает румянец.
— Держись за седло, — советует князь. — Поедем быстро.
Конь плавно трогается. Я радуюсь, что Кристер рядом и придерживает, а то местный транспорт неудобный, шевелится и качается. Ставлю две звезды.
Тем не менее проходимость у коня дай боже, будто и сугробы нипочём. Он легко выбирается на дорогу и переходит на рысь. Кристер перехватывает меня под грудью и прижимает к себе, чтобы я не свалилась. Поначалу было страшно, потом успокоилась. Даже осматривалась, любуясь зимним пейзажем.