Не знаю, сколько мы ехали. Долго. Я успела отбить себе всё, что только можно было, потом лес неожиданно кончился, и мы оказались перед ущельем.
Первое, что я заметила, — сияющий в воздухе огонёк. Будто маленькое солнышко или звезда. Он висел над небольшим фортом, освещая замёрзшие стены и пушистые ёлочки. Здесь красивее, чем на злополучном корпоративе.
— Это оберег от Хаоса, — пояснил Кристер, заметив мой интерес.
— А вечная зима?
— Она — последствие его прихода. За этими горами ничего нет. Пустота, где властвует он и зима. Я должен им противостоять, но несмотря на всё это и множество успешных сражений… Впрочем, неважно.
Хотела расспросить подробнее, но мы нагоняем последние обозы, что длинной вереницей тянутся к форту. Я невольно сжалась, пытаясь найти среди телег ту, в которой ехала я, и в которой чуть не…
Нужную я заметила почти в середине. Мужчины смеялись, не замечая приближения князя, но, когда он обогнал их, разговоры стихли. Я тоже сжалась, а потом услышала над головой рычащее:
— Никто тебя не тронет, Катя.
«Ага, никто кроме тебя». Невольно сглатываю, вспоминая о грядущем наказании. Что он заставит меня сделать? И насколько унизительно это будет?
Солдаты уже разместились во дворе форта и нахохлились вокруг разведённых костров, уминая что-то вроде охотничьих колбасок. Война войной, а обед по расписанию, да?
— Ральф, — позвал князь, спрыгивая с коня, и я заметила того мужчину, что подходил к нам ещё в замке. — Отведи её и дай тёплую одежду. Здесь должно что-то быть.
— Конечно, мой князь, — Ральф лишних вопросов не задал. — Миледи.
Он проводит меня в ближайшее здание, служащее складом, и начинает рыться в ящиках.
— Вот, — подаёт мне плотные кожаные штаны на меху, куртку, сапоги, рукавицы и накидку с капюшоном. — Что-то может быть великовато, но зато не холодно, правильно? Что случилось-то?
— В реку упала, — я шмыгаю носом. На складе тепло, но меня колотит. Кажется, я уже простудилась.
— М-да, — комментирует Ральф. — Я вас оставлю, чтобы не смущать. Переодевайтесь, потом провожу вас обратно к князю, чтобы он не злился лишний раз.
Оставшись одна, я натянула вещи прямо поверх одежды Кристера. Только валенки из одеяла размотала, удивляясь, как хорошо он их придумал. Не знаю, что это за шкурки, но с ними совсем не холодно ногам. Какой-то особенный натуральный мех.
Разобраться в завязках в одиночку было трудновато, но я справилась. Чувствовала, что меня немного кружит, явно температура поднимается, но решила пока не придавать этому значения. Может, вечером умирать, какая разница, есть ли у меня насморк?
Ральф ждал меня у двери и повёл обратно во двор. Я сосредоточилась на надевании рукавиц, поэтому не ожидала, что, когда я выйду, вся армия будет стоять строем перед вышагивающим туда-сюда князем Северного предела. Между ним и остальными солдатами те трое. Алишера нигде не видно.
— Кто дал вам право прикасаться к тому, кто принадлежит мне? — от голоса Кристера по коже пронеслась волна мурашек.
Солдаты молчали.
— К тому же спускать подобное обращение с женщиной я не желаю, исходя из принципов морали, поэтому вы понесёте наказание.
— Это по какой же морали? — не выдерживает один из осуждённых. — В честь чего тебе, чудовище, стали небезразличны дела простых людей?
Никто больше не решается дёрнуться или возразить.
— Ты что творишь? — зашипел стоящий рядом с ним.
— Говорю правду! Думаешь, этот монстр способен на милосердие? Как бы не так! Драконам нет до нас никакого дела. Мы просто мусор. Расходный материал! Всего лишь источники, не так ли, князь?
— Дракон, что не может стать драконом, — фыркает третий. — Нам бы не помешала лишняя пара крыльев.
Э-э-э… что? Какой ещё дракон?!
Несостоявшийся насильник делает шаг к Кристеру, но выпад почему-то кажется мне жалким. Я чувствую, как мужчине страшно, и в каком он отчаянии. Загнанный зверь, который понимает, что не уйдёт. Наверное, они решили, что я не выберусь из реки. Если бы Кристер невесть как меня не нашёл, так и было бы.
— В наказание за совершённые преступления, — продолжает князь, будто его и не перебивали, — вы лишаетесь всех гражданских прав на три дня и становитесь моими рабами.
— Какой смысл нас разматывать? — вырывается у третьего. — Хоть всех здесь размотай, толку нет! Все знают про пророчество.