Почему же она оказалась в лесу? И в это мгновение Яна с ужасом вспомнила, что очнулась в другом времени года. Ехала на машине в середине лета, а в лесу был самый разгар весны. И сам лес выглядел соответствующе, и температура не летняя. Как такое возможно? Так ведь не бывает. Что произошло?
Стала себя рассматривать. Подождите, а руки-то не её: пальцы немного тоньше, форма кисти и ногтей другая, и веснушек на руках совсем нет, а у неё были едва заметные. К горлу подступил комок, она начала в панике задыхаться. И приказала себе успокоиться. Не время. Сначала надо разобраться, паниковать она будет потом.
Откинула одеяло — больничная одежда. Подтянула рубашку, и ноги не её. Ноги хороши, хотя у неё были не хуже. Ноги и руки оказались какой-то молодой девчонки. Резко вскинула руки к груди. Здесь всё в порядке: грудь есть, и даже немного больше прежней. Так, надо успокоиться, подышать. Она во всём разберётся, ей просто нужно время.
Закрыла глаза, расслабилась, попыталась ни о чём не думать. И вдруг вспышкой появились кадры. Кто-то крупный и мощный пихает её, даже кидает на стены, что-то орёт и наматывает волосы на кулак. Толкает со злобой и угрожает, выговаривает, кричит со злостью про мерзкий запах и обзывает шлюхой. Она лежит на полу, встать и ответить не пытается. Голова болит, у виска пульсирует, мысли уплывают. Опять тот мужчина что-то зло ей говорит, появляются крупные ребята и уносят её.
Темнота. Снова движение. Её выносят из машины, несут недолго и кидают в мокрую, прелую листву. Уходят. Запах листвы, влаги, от земли исходит холод. Всё.
Яна открывает глаза и понимает, что кадры она видела так, будто она и была той самой девчонкой. Усталость приходит резко, и она проваливается в сон.
Глава 2
Утром, когда просыпается, лежит какое-то время, вновь пытаясь ни о чем не думать. К ней приходят воспоминания о новой жизни, но Яне уже не так страшно. Ведь она помнит себя в той, предыдущей жизни, память осталась с ней, вот только внешность у неё изменилась. Да, руки действительно не её, волосы длиннее. Фигура не такая спортивная. Похожа на её в юности. Надо дождаться доктора. Вот только что она ему скажет? Да ничего! Ей нечего говорить. Она лучше послушает.
Однако сначала пришла медсестра. Спросила о самочувствии, сказала, что доктор скоро придет на осмотр. Показала, где нажимать кнопку для вызова медперсонала, помогла попить и справить нужду. Ушла. Через полчаса пришел и доктор.
— Доброго утра! Я врач, Дмитрий Семенович, буду вас наблюдать. Ну, что же, я вижу, чувствуете себя неплохо?
Доктор был чуть старше среднего возраста, с располагающей улыбкой. Приятный. Взгляд спокойный. Он поговорил тихонько с медсестрой и подошел к её кровати, подвинул стул и сел.
— Состояние ваше стабильно, организм молодой. Сегодня сдадите кое-какие анализы и будем смотреть дальше. Позвольте пару вопросов. Вы помните, как оказались в лесу в таком состоянии? — врач посмотрел на неё, ожидая ответа.
Яна с сожалением покачала головой, ощущая легкое головокружение. Дмитрий Семёнович недоверчиво помолчал, но всё же продолжил:
— Также нам важен ваш возраст. Выглядите вы очень уж юной. Нам важно как можно скорее узнать, есть ли вам восемнадцать лет. И ещё: у вас не было документов, скажите медсестре телефон, она позвонит, попросит ваших родных привезти документы и вещи, — опять замолчал тот, явно рассчитывая на её ответ.
Что сказать? Как она назовет себя? Это тело не её. Она что, несовершеннолетняя?! Надо проверить и убедиться в своих подозрениях.
— Зеркало. Пожалуйста, дайте мне зеркало. Сейчас. — Голос был жутким: хриплым, «каркающим».
Врач и медсестра переглянулись, Дмитрий Семенович кивнул. Через пару минут зеркало оказалось в её руках. Из зеркала смотрела незнакомая девушка. Волосы слежались. Лицо в жутком состоянии: опухшая щека, царапины, гематомы. Лицо обработали, но выглядело оно жутковато.
Внешность была искажена, но даже в таком состоянии было понятно, что девчонка хороша. Глаза большие, подбородок точёный, губы по-детски пухлые. Волосы тёмные и длинные, поэтому тёмные брови и ресницы добавляли глазам цвета летнего неба глубину и подчёркивали милую внешность. Хрупкая фея. Милашка, наверное.
Но не она настоящая! И как ей быть? Она сидела, смотрела на себя и до конца не могла поверить, что вот эта юная девушка — это теперь она, Яна.
— Я почти ничего не помню. Какие-то вспышки, картинки. И я не знаю, не помню, кто я, — беззащитным и растерянным голосом ответила Яна. Тишина повисла в палате.
Врач сочувствующе улыбнулся, похлопал по руке:
— Вам стоит спокойно полежать. Скорее всего, это шоковое состояние, отрицание того, что произошло. Вы вспомните, возможно, не сразу, со временем, не переживайте. — Дмитрий Семёнович не терял самообладания. И добавил: