— Хайза, — она показала на себя, потом на меня.
— Вера, — ответила я, тыкая в свою грудь, радуясь контакту.
— Вира, — протянула женщина повторяя. Затем обвела пространство рукой, — Хом!
Я улыбнулась, почти как у нас, — Дом!
— Мэ, мэ, мэ….Хом!
Хозяйка ушла в другой конец комнаты и долго ковырялась в одном из чемоданов. А затем принесла зелёный, глиняный горшок. Водрузив его на "стол", всунула мне в руку широкую дощечку. Я увидела в емкости золотистую кашу, вкусно пахнущую мясной подливой. И с аппетитом накинулась, под ее одобрительным взглядом. Мы сидели долго, повторяя много слов. Затем вышли в сад, где хозяйка водила меня и с гордостью показывала свои владения, продолжая учить языку.
Вернувшись мы пили отвар каких то трав, похожий на чай с молоком и сахаром.
— Жедитте — проговорила моя спасительница и показала мне на дверь. Я поняла, что уже поздно и меня выпроваживают. Похоже к Хайзе должен прийти муж или члены семьи и мне пора.
Видимо у меня было такое несчастное лицо, что женщина сново быстро заговорила, а я лишь развела руками. И это сработало.
Она вновь схватила меня за руки и посадила на читу, так назывались все эти чемоданы. Из того, что побольше и стоял возле окошка — иллюминатора, Хайза достала объемный свёрток и постелила его на читу. Я поняла, что это для мени и закивала головой, не уставая улыбаться, жестами показывая ладошки под щекой. Она поняла и на её языке это означало — наяте. Я легла как стояла, в комбинезоне и балахоне из парашюта. Сняла только берцы и импровизированную шапочку.
День был очень насыщенный и долгий. Может по сравнению с двумя предыдущими? Но я радовалась, что обрела ночлег и друга, а значит всё у меня наладится. Немного получу язык и смогу объяснить, откуда я и куда мне надо попасть. С этими мыслями я и заснула.
Глава 4
Не знаю сколько длилась ночь, но утром я подскочила от громких воплей, едва не свалившись с жёсткого чемодана. Хозяйка с перепуганным лицом, в изумлении и испуге продолжала орать, махая на меня руками, словно пыталась изгнать демонов.
— Хайза, это же я, Вера! Вира! — жалостливо пропела я с мольбой протягивая к ней руки.
Кричать она перестала, но конечно ничего из моих слов не поняла, кроме своего имени. Мы выучили много слов, но объяснить ей, что она сама меня вчера впустила и приютила я так и не смогла. Женщина без умолку тараторила на своем, показывая мне на выход. Я вздохнула расстроенно и натянув берцы, поспешила уйти.
Было очень жаль покидать Хайзу, ведь я надеялась на приют. Хотя бы на то время, чтобы освоить хоть какие то азы языка и объяснить куда мне нужно попасть. Только пройдя несколько домов поняла, что забыла свою рукотворную шапочку с верёвочкой. Но возвращаться не стала.
Долго бродила по улочкам, довольно большой деревни или городка. Заходила в различные магазинчики. Они не были похожи на наши, скорее на лавочки как в фильмах про средние века. В одной из таких продавались балахоны. Все практически одинаковые по фасону и расцветке, десятками развешенные на специальных крюках. Я не обнаружила никаких других цветов, кроме белых и грязно бежевых. Продавца я тоже не увидела, лишь на небольшой чите сидел мальчик лет пяти, так же в балахоне, но коротком. Его худенькие ножки были видны выше колена. На ногах широкие башмаки без задников. Я так и не смогла определить из чего они, но подумала, что мне тоже необходима какая то другая обувь. В берцах было жарко. Малыш не обращал на меня внимания, ковыряясь грязным ногтем в ранке на локте.
В следующей лавке продавались какие то коричневые, толстенькие квадратики, на больших зелёных листах. На одних было чем то посыпано, на некоторых соблазнительно лежали аккуратные ягодки, от которых я совсем недавно померла. Получив негативное воспоминание, я тут же вышла из кондитерской. Мне так подумалось, потому что пахло сладкими ягодами или фруктами. Ещё была лавка каких то пестрых дудочек с шариками на конце и других не понятных мне музыкальных инструментов. И везде пусто, ни посетителей, ни продавцов. Когда же я попала в ювелирную лавку, увидев сотни украшений, мне на ум пришла идея обзавестись своими деньгами.
В моих ушах блестели самые настоящие золотые серьги, подаренные мамой на восемнадцатилетние. Они были немного мне не по возрасту, но я носила, чтобы не расстраивать маму. Они были дорогие и она долго обдумывала покупку. Жаль только со мной не посоветовалась. Но ведь думала сделать сюрприз!
Серьги представляли собой крупный аквамарин обрамлённый восьмью фианитами. А ещё у меня имелось тоненькое золотое колечко с фигуркой бесконечности. Его мне подарил отчим на пятнадцатилетие. Я решила продать только в случае самой суровой необходимости, мне очень нравилось это изделие.