Глава 51. Алидисс
Я положил руку вдоль спинки кресла, глядя на то, как Зайчик морщится во сне.
- И вот что мне с тобой делать? – спросил я, видя, как вздрагивают ее ресницы, а из полуоткрытых губ вырывается дыхание, тревожащее прядь волос.
Я вспомнил, как она приоткрывала губы, словно я собираюсь ее поцеловать.
Моя рука зависла над ее лицом, но я к ней не прикоснулся, положив руки на спинку кресла. Оттолкнувшись от спинки кресла, я подошел к кровати и сорвал с нее покрывало.
Кольцо недовольно вспыхнуло, а я застыл с покрывалом над спящей.
- Ладно, убью потом, - вздохнул я, накрывая ее покрывалом и чувствуя, как сейчас должен плакать от счастья один добрый Андарисс. – А это тебе, чтобы ты не замерзла и дожила до того, момента, когда Андарисс о тебе забудет.
Взяв второе кресло и придвинув черный столик, я достал старинную драгоценную шкатулку и открыл ее.
- Прис-с-скорбненько! – прошептал я, глядя на разложенные на столе косточки. Они собирались в причудливую картину будущего, которая мне уже не нравилась. Задумчиво проведя рукой по столу, я поморщился. Нет, нет, нет! Так дело не пойдет!
Уже несколько раз мне выпадало одно и то же. И я не мог думать ни о чем, кроме этих странных символов. Даже на экзамене я не мог отделаться от мысли, что я что-то проглядел.
Кольцо обожгло холодом, а я прошипел: «Посиди тихо!». Та, что жила в кольце послушно притаилась, а я продолжил, вертя в руках косточку.
Камин горел фиолетовым огнем, в комнате было ужасно холодно, а я ежился под балахоном.
- Еще раз! – негромко приказал я, видя, как кости перемешиваются магией.
Глава 52. Алидисс
Бархатный мешочек с завязками валялся неподалеку, а я нырнул в него рукой, доставая дополнительные кости.
Гадание на костях гадалки. Отличный способ узнать будущее. И не только свое.
Кости с древними символами снова ложились на стол. Я внимательно читал каждый знак чужой судьбы. Так, я вижу героизм и отвагу. Начало мне уже не нравится.
Нет, а что я еще могу видеть, если гадаю на брата? Опять, значит во что-то вляпался. Так, а здесь у нас…
Моя рука зависла над косточкой, а знаки на ней засветились.
Смерть. Очень приятно! Кто бы мог подумать? Смерть! Или увечье… Что тоже весьма прелес-с-стненько.
Я сжал пальцы, ударив кулаком по столу. Кости подпрыгнули , а свеча опрокинулась.
Нужно с ним связаться, но у меня тут Зайчик.
Я развернул кресло так, чтобы его не было видно.
- Андарисс!!! – зашипел я, начертив символ в воздухе и отправив его в зеркало. Зеркальная гладь всколыхнулось. – Андарисс!
По стеклу расползалась мгла. Где он! Почему так долго отвечает!
- Я слышу, как ты шуршишь магическими крыльями! И куда это мы шуршим? А, будущий Император? – подозрительно спросил я, видя, как из тумана появляется массивная фигура брата в ослепительном сиянии.
Я не любил, когда он ходил полуголый. От одного взгляда на него мне становилось зябко. На его мощном теле горели магические знаки, отмечавшие победы, чтобы каждый видел, сколько стихий покорилось будущему правителю Империи. Светлая магия откладывает отпечаток на тело. А темная на душу.
- Да так, по делам, - небрежно ответил Андарисс, тряхнув серебристыми волосами.
Глава 53. Алидисс
Из всех братьев светловолосые только мы. И внешностью мы пошли, скорее, в маму, чем в отца.
Не смотря на то, что в тот день родилось сразу пять принцев, близнецами были только мы с Андариссом.
Андарисс увидел этот мир на две минуты раньше, чем я. По рассказам, он вытащил меня за руку, чем поразил всех присутствующих. Я всегда думал, почему дети плачут, когда рождаются. Кажется, в этот момент они начинают осознавать, куда попали.
Я не плакал. Я предусмотрительно решил умереть. И когда матери сказали, что один ребенок умер, и попросили разрешения унести меня для торжественных похорон, Андарисс, снова вцепился в меня и не дал похоронить меня со всеми почестями. Никто так и не понял, что случилось, но спустя пару минут я снова начал дышать.
Единственное, что нас разделяло – цвет магии. Андариссу досталась светлая магия жизни, как у матери. Мне же – темная магия отца. Магия смерти.
Долгое время отец не мог решить, кому он оставит трон. Отцу импонировала магия смерти, которой обладал я. Но при этом душевные качества брата казались ему более подходящими для будущего Императора. Император должен быть справедливым и милосердным. У меня своя справедливость, а милосердие мне чуждо.