…Отбор претенденток в жены императора превратился в побоище. Уж больно жаждали мятежные аристократы избавиться от правителя во что бы то ни стало. Вернуть старые порядки. Когда любой высокородный змей имел право убивать и насиловать простолюдинов и инорасцев в своем квартале. Даже не в своих владениях!
Когда никто был им не указ. Пожелал — забрал себе женщину другой расы или худородную и делай с ней что пожелаешь.
Ненталь запретил все это ради мира между расами и государствами.
Ради справедливости для тех, кого вельможные наги считали существами низшего порядка. То есть — всех, кроме им равных и тех, кто выше.
Адельтах, как называли императора в Гардавии, ринулся на помощь претенденткам в его жены. Он не мог их бросить, не мог отдать на откуп мятежникам. Не мог ждать, пока за него работают другие вояки. Он отвечал за этих женщин! И ответил…
Своей жизнью. Почти…
На последнем испытании на отборе в пещере были заложены бомбы. Все начало взрываться, погребая под обломками сановников императора, что сопровождали кандидаток и самих женщин.
Взрывные волны раскалывали вековые каменные плиты, превращая грот в склеп.
В воздухе витала удушливая дымка из мелкого каменного крошева, пыли и копоти.
Мешала дышать, мешала видеть…
Крики и вопли о помощи наполнили пещеру до отказа, эхом отражались от стен и многократно усиливали общую панику.
Женщины закашливались, мужчины заходились надсадным кашлем.
Обрушения достигли пика.
Пол, потолок и стены казались чем-то эфемерным…
Мир вокруг рушился, превращался в бесформенные глыбы, прах и пыль.
Многих женщин уже вытащили из пещер: сам адельтах и его воины. Оставались всего несколько. Ненталь увидел, как на одну из нагинь падает каменная плита, под весом которой даже роговые пластины на бедрах змеев превратятся в жалкие черепки.
Адельтах решил попытаться убрать «невесту» из-под удара. Бедняжка застыла соляным столбом и только смотрела как смерть сама заносит над ней свой клинок.
Стеклянная и беззащитная перед надвигающимся…
Ненталь прыгнул, повалил нагиню, и они вместе покатились по полу. Но плита раскололась на несколько острых частей и адельтах закрыл своим телом женщину. А затем еще раз, когда вслед за плитой на него обрушилось заклятье ледяных топоров. По телу словно тонны проехались.
В эти минуты весь мир Ненталя схлопнулся до боли. Он сам стал болью.
Она рвала тело сотнями когтей хищников, вгрызалась тысячами клыков. Выжигала внутренности словно туда раскаленное железо влили… Резала, саднила, дергала…
Адельтах ощутил, как впадает в беспамятство…
В уплывающем в темноту сознании он слышал надсадные причитания младшего брата. Эманор звал и просил Ненталя держаться.
А потом требовал, а потом вновь умолял…
Что-то там еще говорили стражники императора…
Но голоса удалялись, будто все уходили или уходил сам Ненталь…
И дальше был долгий провал.
Глубокий как дно колодца, с которого уже не видно поверхности.
Лишь изредка водную толщу вокруг пробивают неверные, едва заметные проблески солнечных лучей.
В черноте, куда погрузился Ненталь, мельтешили узоры, косички и вели хоровод звезды. Они выплывали из мглы, напоминая, что змей еще жив. И тотчас скрывались из виду.
Затем начали приходить и звуки. Как отдаленное эхо. Как внезапно прорвавшиеся в ночную тишину птичьи трели и стрекот насекомых.
Говорил брат. Канор — королевский медик. Лучший из лучших.
А еще Рельгор. Кузен Ненталя, которого правитель готовил себе на смену, понимая, что Эманор править не хочет. Младший брат не раз говорил, что ничего хуже для него быть не может. И Ненталь не мог так подставить Эманора. Вынудить его взять бразды правления Гардавией, потому что должен по праву рождения. Ненталь хотел, чтобы брат жил не так, как должен, а так как хочет. Поэтому и связался с Рельгором, поэтому и переписывался с ним… И теперь был уверен — наследник клана тель Ррах — второй ветви семьи дель Марх — не подкачает.
Разговоры Ненталя совершенно не радовали.
«Он погиб».
«Прощайтесь с императором».
«Нам будет очень не хватать тебя, брат».