— Похоже на больницу. Мы тут в безопасности?
Я спокойно глянула в сторону дверей, где ожидал Леонард со своими людьми, и ответила:
— Да. Здесь нас не потревожат. Но и оставаться на одном месте не советовала бы.
Марк поднялся, подошёл к товарищу и хлопнул его по спине:
— Главное — ты живой и здоровый. Значит, всё идёт дальше по плану.
Диметр одёрнул рубашку и поднял на меня любопытные глаза:
— Что будем делать?
— Сейчас — отдыхать. Завтра всем предстоит очень насыщенный день. Понадобятся силы.
Леонард предложил нам не рисковать, заночевать прямо тут и удалился в замок, оставив несколько стражников охранять вход. Несмотря на то что эмпат долго пробыл без сознания, он уснул очень быстро. Его примеру последовали и мы с Марком, заняв пустующие койки.
Меня разбудило яркое солнце и непонятная возня со стороны окна, выходящего во внутренний двор лагеря. Марк уже проснулся и сидел около меня.
— Что там происходит? — Спросила его и вытянула голову, пытаясь увидеть улицу.
Художник выглядел весьма встревоженным. Он сжал мою руку и поднял палец к губам, призывая быть тише.
— Кажется, твоя мачеха обнаружила нас, — прошептал Марк, и я испуганно подскочила к эмпату.
— Диметр, очнись. Фрейя здесь, — пробормотала, тряся мужчину за плечо.
Он открыл глаза, нахмурился и подошёл к окну, выглянув в него так, чтоб не было заметно.
— Ты права.
Я подбежала к мужчине, посмотреть, что происходит.
Посреди двора стояла Урсула в чёрном длинном платье, в ладонях она сжимала небольшой ритуальный кинжал. Несколько солдат лежали чуть поодаль, а Александр взмахивал руками, отправляя к этой кучке тех, кто осмеливался к ним приблизиться.
— Кристен, детка. Выходи и побеседуем без жертв, — спокойно проговорила ведьма, однако мы услышали её очень чётко, словно она стояла возле нас, — к чему вмешивать других людей? Ты же не хочешь, чтобы число ваших солдат сократилось?
Марк схватил меня под локоть:
— Даже не вздумай, Крис. Ты ведь не поведёшься на сладкие речи? Смотри, она уже готова к переносу!
Диметр зажмурился и потёр виски:
— Хм, она слаба. Сил в ней осталось маловато. А вот Александр очень даже свеж и бодр. Думаю, он сделает основную часть работы для неё. Когда ведьма перенесёт свою душу в твоё тело, она завладеет всей магией, что хранится в тебе и станет всемогущей. Осталось только совершить ритуал.
Я решительно убрала руку художника:
— Говоришь, генерал — источник сил? Отлично. Как раз и планировала начать с него.
— Что ты задумала? — Шикнул Марк, — затмение ведь ещё не наступило!
Эмпат дотронулся до моего плеча и указал в небо.
— А вот тут ошибочка.
Я задрала голову и заворожённо уставилась на солнце, краешек которого уже начал темнеть. Небосклон постепенно утрачивал свою чистую летнюю голубизну, словно на него пролили банку с бурой краской, что стала расползаться по каждому сантиметру воздушной глубины.
Внезапно меня охватило жгучее чувство: голову пронзили тысячи крошечных игл, а по телу вниз опустилась раскалённая лава. Не в силах устоять на ногах, осела на пол и схватила дрожащими влажными ладонями лицо.
— Что с тобой? — Испугано опустился рядом художник, — Крис! Крис!
Мой рот раскрылся, чтобы ответить, но не раздалось ни звука. Язык распух, а все зубы одновременно свело от невыносимой боли. Ноги затряслись в мелкой судороге, и я с усилием поджала их под себя.
— Началось, — дёрнулся эмпат, — о, духи. Какая же кошмарная боль.
Он крепко зажмурился, мученически скривившись. Марк метался: практически у него на руках корчились два друга, а он ничем не мог им помочь.
— Проклинаю себя за то, что обычный человек! — В сердцах произнёс он и сжал меня сильнее.
Мои руки обвились вокруг его шеи, и вдруг пальцы впились в горло Марка. Не контролируя свои действия, я лишь ощутила, что обжигающая энергия течёт по моей груди вверх, через плечи и локти, выливаясь через край.
«Ну уж нет», — лихорадочно подумала я, и с огромным трудом оторвалась от парня, перенаправив стремящийся поток в сторону Диметра. Было бы непростительно заставить смертного так страдать, а эмпат и так чувствовал всё, что происходило со мной. Мужчина вновь дёрнулся и запрокинул лицо, застывшее в беззвучном крике. Художник в ужасе отпрянул от нас, потирая саднящую шею. Моя грудь залилась ярким светом, который окутал нас с Диметром в один пышный белый кокон.
— Крис! Кристен! — Услышала сквозь глухую преграду испуганный голос парня.
Меня сжало со всех сторон, перекрывая кислород, и внезапно все звуки стихли. Наступила совершенная тишина и пустота. Лишь мягкое облачко проползло по моей коже, будто обтирая её. Перед глазами всплыла картина: мы с отцом сидим на берегу нашего тайного озера и наблюдаем за птицами. Тут папа толкает меня и шепчет: