Битва на несколько ударов сердца застыла от чудовищного рева драконов, но двух противников все это не тронуло. Там, вдалеке, все это происходило. А тут, были только эти двое.
Первый: высокий, под шесть локтей ростом. Архивампир во второй ипостаси. С черными крыльями, в пластинах брони, в переливах магии крови. Черно-алый кошмар Аарды. Тот, кого при рождении нарекли Азазель Даалер. Господин этих земель и виновник уже тысяч смертей. Сильнейший архивампир. Тот, о ком говорили лишь шепотом. Тот, кто огнем и мечом создал межграничье, раз и на всегда, разделившее людские земли и королевства вампиров. Тот, чьи умения в магии крови вызывали восхищение, как у демонов, так и у ангелов. Мастер своего дара. Должно быть, из-за этого, из-за его умений, его сумасшествие, раны его разума, его скорбь, его горе, и обошлись миру так дорого.
И напротив него второй. Тот, кто признан сильнейшим воином светлой стороны магии. Сверкающий белоснежный доспех из «живого» металла. Битва сбила с его головы шлем, и ветер трепал его измазанные в крови волосы, оттенка утреннего солнечного света. В его руках тоже было два клинка. Из тусклого прозрачного кристалла, словно из хрусталя или чистейшего льда. Артефакты испускали слабый белый свет. В глазах воина застыло то же солнце, что и в волосах, только солнце в зеленой листве. Удивительные глаза, показывающие всю мощь этого разумного.
Ночь и День, свет и тьма, Темный Властелин и Посланник Стража. Эта картина действительно была достойна эпоса, кисти мастера, летописи. И хотелось бы сказать, что сейчас замерли Добро и Зло, но лицедей, оглядывая воинов, знал, что это ни Добро и Зло. Руки белоснежного воина не просто по локоть в крови. Он убил едва ли меньше Темного Властелина. Да и черного крылата «злом» не назвать. Не мог Лицедей осудить архивампира. За месть, за жизнь избранника, за право взять кровь за кровь - не судят, даже Боги не судят.
Да и знал лицедей, что станет с этими прекрасными воинами. Очень скоро Азазель Даалер «уснет», запертый в собственном склепе. Его земли разорвут на части, о нем забудут собратья. Весь следующий век будут охотиться на его птенцов. Разумные сотрут любое упоминание о сошедшем с ума архивампире, уничтожат его вампиров. В его замках станут жить те, кто убили его избранницу. Век, каких-то сто лет - и о сильнейшем архивампире Аарды уже никто не будет помнить.
Воину Света достанется едва ли меньше. Он лишиться почти всех своих возможностей. На этом поле останутся его клинки, останутся и доспехи. Скоро он станет простым слугой. Не воином целого мира, не мечом Богов, а лишь Стилетом Империи. Его глаза станут тусклыми, лишь владельцу напоминая о прошлой мощи. Да и глаз станет меньше, на один. Воин света расстанется с левым оком, как и со многим другим. Он сродниться с мучительной болью, как никто другой...
В этой битве не будет победителей. И не было бы...
Если бы не лицедей.
- Э-э-э... нет, ребятки, так дело не пойдет! - Шут хлопнул в ладоши, окончательно и бесповоротно принимая решение.
Иллюзия пропала с хлопком, как и арена. На месте гаера оказалась безграничная, чернильная пустота. Остался только Шут, канатоходец, лицедей, насмешник. Тот Бог, которого в этом мире, вроде как, и нет. Единственный, кому вручили хрупкое будущее этого мира. И он планировал долго играть с вероятностями, наслаждаясь каждым мгновением очередной игры. Ведь игра, номер, выступление на арене - это единственное, что важно.
Вокруг стали проявляться десятки... нет, сотни самых разных, кривых зеркал. И в каждом отражался Шут. И каждое отражала Бога-без-начала, Бога-без-мира по-своему. В каких-то Шут был похож на себя, а в каких-то был совершенно иным.
Мужчина взмахнул руками, выбрасывая в пространство гадальные карты. И каждая замерла рубашкой к нему, скрывая истину. Бог оказался в нескольких разных кругах, даже тьма сжалась кругом, отгораживая Бога и его власть.
- Варианты... там-пам-пам...
Мы раскидаем фанты...
Чтобы рассмотреть варианты...
Дайте карты!
Мертвы уж наши дуэлянты...
Я раскидаю фанты,
Хочу рассмотреть бриллианты...
Любопытны все варианты...
Лицедей мурлыкал песенку, касаясь каждой карты кончиком пальца.
- Давай начнем игру...
Я смехом сожгу любую хандру!
Смейся карта!
Смейся, глазами барда, смейся...
Слезами моими умойся,