И вот вышла я перед толпой, набрала побольше воздуху и начала:
— Я Малла Вильдо из Хадоа…
— Я Малла Вильдо из Хадоа. И приехала в ваше поселение совсем недавно, но вы все уже знаете меня, потому что несколько дней назад приглашали меня к себе, чтобы я рассказала вам про колхоз. Не буду врать, идея это не моя, там, где я жила раньше, когда-то были такие хозяйства. И работали они весьма успешно, строили колхозникам новые дома, клубы, дороги… но теперь их нет…
— А что ж теперь нет-то? — ехидно протянула соседка через три дома Варла.
— А потому и нет, что не очень-то правильно дело начали. Сложили все свое имущество в кучу, не глядя, и думали, что так всем хорошо будет. Но, скажите мне уважаемые, если одна вдова корову приведет, а другая горшок каши цветочной, будет ли честным и равным их вклад?
— Нет, конечно! — Сайка взмахнула руками, — корова и горшок каши неправильно равнять!
— А если у вдовы, кроме этого горшка каши и нет ничего? Если она последнее отдает? А у той, что корову привела, еще одна такая же в сарайке стоит?
Вижу задумались бабы. Все же небогатое у нас поселение, и у многих кроме горшка каши, действительно, ничего не было.
— Это с какой стороны посмотреть тогда, — протянула Варла, — вроде горшок каши и корова не равны, но если у одной ничего нет больше, а у другой еще одна корова в сарае стоит… тут думать надо. У Оракула спросить.
— И что вы, бабоньки, у Оракула спросите? Справедливо ли, что одна последнее в общий котел принесла, а вторая только половину того, что имеет?
Зашумели бабы… заволновались…
— Вот на моей родине такую же ошибку совершили. Посчитали, что справедливо будет, если каждый все, что есть, отдаст. Одна горшок каши, а вторая двух коров. Или пять овец, как у тебя Варла.
— Но неправильно же это! — взвизгнула Варла. — кто-то кашу принесет, а с меня всех овец?! Несправедливо это! Не одобрит Оракул такое!
Я у господина Гририха Оракул выхватила… вроде колеса он. Из такого же металла, что и монеты.
— Справедливо ли, если каждая вдова принесет в общее хозяйство все, что имеет?
И Даром попыталась коснуться… И вспыхнул оракул в моих руках, как солнце зеленое. Бабы ахнули. Заозирались недоуменно.
А я Оракула коменданту сунула и снова к бабам.
— Вот и у нас так же было. И вроде правильно все, но не правильно же! Не справедливо. Поэтому решили мы, что каждая вдова, которая в колхоз войти хочет, десять грот с собой несет. Или имущество, на эту сумму. Тогда все будет честно и по справедливости. А если нет ничего, кроме горшка каши, то последнее мы забирать не будем. Своим трудом вклад внесете. Как отработаете десять грот, так и станете настоящими колхозниками. И долю с дохода колхозного получать будете.
— Так неизвестно еще, будет доход или нет, — опять Варла. Надо ей спасибо сказать, очень помогла она мне репликами своими. И бабы вокруг тоже загудели, соглашаясь. И правда. Мол, еще не сделали ничего, одни слова. А все туда же…
— Вы все сегодня попробовали сыры, которые мы с Салиной и Рыской сварили? Будет ли толк от такого продукта, который никто кроме нас во всем Гвенаре делать не умеет?
Бабы снова загудели одобрительно, а Варла, сама того не ведая, снова помогла мне:
— Так на для этого коровы нужны. А у нас во всем поселении всего десяток. Когда еще с них телят дождешься, да до взрослых выкормишь. Денег-то ни у кого нет. Большинству придется либо имуществом, либо трудом вкладываться.
И снова закивали бабы с Варлой соглашаясь. Да что и говорить, обе мы правы.
— Рыска, — обратилась я к расстроенной подруге, — сколько корова стоит дойная?
— За десять грот неплохую купить можно, если постараться…
— Значит придется тебе постараться, Рыска. — улыбнулась я, достала из-за пазухи мешок, который мне герцог подарил, и тряхнула, громко звякнув монетами, — десять дойных коров от меня в дар колхозу нашему.
Вздох… единый, словно не сотня людей вздохнула, а один организм, и тишина повисла над площадью.
— Только просьба у меня к вам будет маленькая. Давайте колхоз «Светлый Путь» назовем… в память о бабушке моей…
Вот так в Гвенаре появился колхоз «Светлый путь» в составе пятнадцати человек.
Из сотни с лишним, что во вдовьем поселении живут.
Я расстроилась, Салина чуть не плакала, а господин Гририх нас утешал.
— Малла, Салина, уж не думали ли вы, что люди речам вашим сладким поверят? Бабы у нас в поселении жизнью битые. Вы им делом докажите правоту свою. Тогда и остальные подтянутся.