Они что, все ждали моего побега? Для полного комплекта не хватает только отца. Меня передёргивает.
Изверги! Им лишь бы поиздеваться над беззащитной девушкой!
Подхватив ботиночки, направляюсь к лестнице, по стенке обходя поднимающегося Эрмила.
– Всем спокойной ночи, – цежу сквозь зубы.
– Стой! – Эрмил хватает меня за локоть. – Ты куда? Мы были с тобой наедине, я касался твоей груди. И нас застали вместе! Я должен на тебе жениться. Точнее, ты должна требовать от меня, чтобы я на тебе женился. И я согласен.
Он рехнулся? Потрогать бы его лоб: вдруг у мужика лихорадка, а я его избиваю, когда надо лечить. Хотя их всех тут лечить надо.
– На лорде Огемаре женись, – предлагаю зло. – Или замуж за него выйди. Будем считать, что это я застала вас вдвоём.
– Это возмутительно! – Огемар где-то там, в темноте, резко поднимается и опрокидывает стул. – Что ты себе позволяешь, невоспитанная девчонка?
– Как?.. – ошалело выдыхает Эрмил, – как юная леди может произносить такие немыслимые вещи? Немедленно… – он снова вдыхает и выдыхает.
– Немедленно что? – чеканно уточняю я. – Ещё раз вам врезать, сударь? Или свечку подержать вам с лордом Огемаром?
– Вы, – у Эрмила опять перехватывает дыхание, – вы… безнравственная! Невоспитанная! Дрянь!
Дождь резко прекращается, и на первом этаже гостиницы наступает звенящая тишина. Её прерывает шорох шагов Огемара. Он уже совсем рядом, я съёживаюсь, ожидая удара.
Но удар настигает Эрмила. Его пальцы на моём локте разжимаются, соскальзывают. Эрмил глухо падает на пол. В следующий миг меня подхватывают сильные руки .
– Вы не леди, Витория, – Огемар выносит меня на крыльцо, шагает вдоль дома, и его ботинки чавкают в грязи. – Не знаю, в каком мире вы выросли, но ваше поведение просто возмутительно.
– Куда. Ты. Меня. Тащишь? – тело расслабляю, чтобы он потерял бдительность. Жду удобного момента ударить и сбежать. Он ведь маг, его надо бить так, чтобы колдовать не смог.
Что-то к отцу захотелось. С ним как-то понятнее.
Наткнувшись на поперечную перекладину коновязи, Огемар шипит:
– Чтоб их всех драконы зажевали.
В конюшне при постоялом дворе раздаются глухие удары копыт и недовольное ржание. Толкнув скрипучую дверь плечом, Огемар заносит меня в душную, пропахшую навозом и сеном темноту. Странно, что здесь не заперто… или он заранее подготовился?
– Что ты?.. – договорить не успеваю: Огемар роняет меня в сено.
Рядом тревожно ржёт конь, бьётся о перегородки стойла.
– Какого?..
– Даже не леди, – Огемар хватается за мой подол и резко вздёргивает его вверх, – не настолько глупа, чтобы не прикрыть свой позор браком, поэтому…
Поэтому я со всей силы вмазываю ему пяткой в пах. Взвыв, Огемар валится на пол, стонет и воет, катаясь в темноте. Уже несколько коней храпят, ржут и мечутся в стойлах. Глухие удары их тел по доскам оглушают.
Надо бежать. Такого Огемар не простит.
Ботинки по-прежнему у меня в руках. Судорожно натягиваю их: в обуви шанс сбежать по просёлочным дорогам выше, чем босиком.
– Дрянь, – более внятно шипит Огемар, – я тебя… ты… да ты…
Зря это он: вскочив, ориентируясь на звук, пинаю его под рёбра. И ещё раз. И в подвернувшуюся ягодицу:
– Пасть закрой, тварь!
Пинаю, под ногой что-то хрустит, и Огемар, скуля, отползает в сторону. В ушах звенит от ярости, я вся переполнена ею. Голыми руками придушила бы ублюдка!
Развернувшись, бросаюсь к двери. Тёмный силуэт в ней замечаю за секунду до столкновения. В первый же миг соприкосновения узнаю отца, хотя не понимаю, как: ведь не вижу, не чувствую ничего, кроме испепеляющей ярости.
Он обхватывает меня за плечи. Произносит убийственно спокойно:
– Огемар Шайн, ваше поведение по отношению к моей дочери непростительно. Я вызываю вас правом крови и дара.
– Н’икс’э, он’а, – гнусавит Огемар плаксиво, – м’де н’ос сл’ом’ал’а.
– Говорю же, ваше поведение непростительно: довели леди так, что она вам нос сломала. Вы за это ответите.
Непростительно, вызываю… они не о дуэли случаем заговорили?
А ведь пока все заняты дуэлью, я могу сбежать… Поспешно прячу эту мысль в глубине сознания.
На втором этаже гостиницы распахиваются ставни. Сонный бас требует:
– Дайте поспать спокойно, изверги!
Хлюп-хлюп-хлюп – кто-то идёт со стороны гостиницы.
Меня только сейчас начинает потряхивать от осознания ситуации, и я невольно прижимаюсь к отцу. Из трёх зол выбирают знакомую.