Поднявшись, она отряхнулась и стала недоуменно озираться. Где змея?
— Ладно, будем считать, что ты уползла. Не вижу. Надеюсь, что сдуру не кинешься на меня.
Настя стала осматривать волчицу. Капканы были старые, ржавые. И казалось, что чуть тронь их, они развалятся.
Почему, собственно, казалось? Девушка дотронулась до первого капкана и ржавый, но почему-то ледяной металл стал ломаться в ее руках. Быстро расправившись с капканами, она стала распутывать удавку. Трава жалила. На ее руках появились волдыри. Но девушка упорно разрывала удушливые переплетения.
Наконец, с удавкой было покончено. Когда Настя взяла за морду волчицу, та открыла удивленные глаза. Лизнула ее руку. И все так же неожиданно испарилась.
— Что за… — Настя не успела договорить, как что-то сильно толкнуло ее в грудь. Опять упала.
Поднималась она уже с ощущением сильнейшего опьянения. Словно неплохо так она куролесила целую ночь и намешала разного спиртного. Просто добавь воды — и станешь еще пьяней…
— Что … здесь происходит? Где волк? — осипшим голосом она прошептала.
Настя непонимающе поднялась. В груди у нее все горело. И сердце отбивало бешеную чечетку. Она присела на бревно, чтобы отдышаться. Все плыло перед глазами. Чувствовала она себя пьяной вдрабадан.
И в голове словно кто-то орал, какие-то нечленораздельные звуки, шипящие, рычащие, воющие и отчаянные.
Настя, все еще ловя «вертолеты», кое-как сползла с бревна и заглянула под него.
— Это че, я схожу с ума? — обратилась она к пичужке, застрявшей под деревом.
— Нет, не сходишь, — басисто кто-то ей ответил.
— Схожу-схожу, — ошарашенно констатировала она.
Довольно быстро Настя смогла достать птицу. Почему-то ледяные ветви просто рассыпались в труху, едва она касалась их.
Наконец, она расчистила проход и добралась до птицы. Настя подумала, сейчас эта пичужка будет метаться по своей импровизированной клетке, пока она будет ее ловить. Поэтому она постаралась как можно неожиданней и резко схватить небольшое пернатое тельце.
Но в ее руках черно-серая от сажи птица даже не трепыхалась. И не думала дергаться. Замерла и словно обогревалась женских руках. Как-то по-умному и изучающе смотрела на свою спасительницу.
— Ну что, тоже исчезнешь? — сказала Настя, рассматривая пичужку.
Что это ворон, сокол? Не понять. То ли оперение у птицы было все такое черное, то ли она реально была покрыта сажей и пеплом.
— А надо? Выдержишь? — неожиданно ответила ей птица.
— Я все выдержу, — как-то на автомате отчеканила Настя.
Пожалуй, зря, девушка сказала эту фразу. Ведь после этого птица испарилась, оставив после себя легкое серое облачко и недоумевающую Настю. Впрочем, недоумевала она недолго, секунды две. Почти сразу же она отключилась, упав без сознания.
Ну, здравствуй, новый мир!
Настя очнулась, когда уже стемнело. Лес вновь наполнился звуками, какими-то странными, страшными — рычащими, стрекочущими, свистящими и незнакомыми. Казалось, что кто-то резко врубил все звуки, выкрутив их на максимальную мощность.
Стало жутко. Настя подумала, что пора бы выбираться.
Девушка встала, отряхнулась. И смахивая очередные сор и травинки, она вдруг поняла, что все это время была не в своей одежде. Где джинсы?
Вместо них — добротные серые суконные штаны. Неплохая кстати альтернатива джинсам, по крою они напоминали их. Простые и свободно облегающие ее пятую точку. Если бы не ткань, их можно было легко перепутать с ее серыми джинсами.
Где футболка? Сверху была туника. Белая с причудливыми переплетениями зеленых и красных узоров в районе груди и на рукавах. Правда эта одежда местами она была испачкана сажей и кое-где надорвана клочками (ее что, жевали или кусали?).
А еще девушка была обута в потрепанные мягкие кожаные сапожки. Хотя она явно помнила, где и как сбросила свою обувь.
Сумерки все сгущались. Совсем скоро и станет темно.
Откуда-то повеяло холодом. У Насти на долю секунды по всему телу встали дыбом волосы. И бешено забилось сердце.
Предчувствие. Предчувствие опасности, которое она так не любила. Это противное, скребущее ощущение «под ложечкой», между пупком и сердцем. Но тем не менее оно ее никогда не подводило.
В такие моменты ей хотелось бежать, бежать без оглядки.
Иногда это помогало, спасало. А иногда бежать было некуда.
Услышала шорох, хруст веток. Настя обернулась. Ей показалось, что кто-то за ней наблюдает. Присмотрелась. Вроде никого. Да нет же, никого нет. Нужно возвращаться. И пошла пробираться сквозь заросли. Обратно. Оттуда, откуда пришла.