А эти двое шли. Будто и не было эпидемии выкосившей полгорода. Отец, что вел свою дочь «на работу» для проведения очередного целительного ритуала. Как это бывало раньше.
— Это что, Мия? Верховная жрица?
— Она, что жива? Она здорова!!! — то и дело стало доноситься то тут, то там.
К тому моменту, когда они дошли до храма Зименеи, город радостно забурлил, переваривая новость о выздоровлении верховной. В сердцах оставшихся жителей зародилась надежда на спасение. И на то, что они все же увидят еще раз своих родных и близких.
Возле величественного сооружения (храма) четверка остановилась. Здесь царила тишина. Двери были закрыты, и, когда-то витражные, окна стояли наспех заколоченными досками.
Кто-то отчаянный, потерявший свою родную душу, недавно разбил прекрасные витражные окна, залил черной и красной красками белоснежные стены. Стены отмыли, но кое-где остались разводы — черные и красные полосы. Которые при этом совсем не портили вид этих стен, сложенных из белого сверкающего камня.
У горожан уже опустились руки, и мало кто верил в целительскую магию Зименеи. Поэтому к роскошному храму относились уже не с тем трепетом, что был раньше.
В нерешительности четверка немного помялась перед центральными массивными дверьми. На них был выбит замысловатый цветочный орнамент, покрытый золотом и перламутровой краской.
— Отец, ты можешь идти, — робко проговорила Мия.
Девушка не решалась войти в Храм.
— И оставить тебя одну? Как Нию? Нет, я не допущу второй раз этой ошибки.
— Ты не виноват в смерти мамы, ты все равно не мог ей помочь. А лишь заразился бы от нее, — ответила отцу дочь, хоть и оба они поняли смысл этих слов как «я тебя больше не виню», — Идем, — Мия повела плечами и попыталась открыть массивную дверь.
Девушка преодолела свой страх перед неизбежным — ее там ждали сотни больных, сгорающих от «магической лихорадки».
Но дверь ей не поддалась. Слишком тяжелая. Да и девушка была еще слаба.
— Дай я попробую, — сказала Настя и попыталась оттолкнуть дверь.
Едва дотронулась она до дерева, как Настя почувствовала холод, словно дверь была покрыта не золотом с перламутром, а тонкой коркой льда.
Анастасия немного замешкалась, уставилась непонимающе на дверь.
— Девушки, давайте уже мы, — сказал Хант и выступил вперед.
Хант и Рэм с большим трудом открыли двери. Дверь поддалась на грубую мужскую силу. Оказалось, что она была завалена носилками, которые побросали носильщики, уходя из Храма.
Доставив сюда живой груз, они решили бросить инструмент. «На всякий случай», а то вдруг и к ним эта зараза прилипнет.
Хант, Настя, Рэм и Мия стали пробираться сквозь импровизированные баррикады в просторный зал, где и оставили больных людей. Большинство людей лежало на полу, «заботливо» сваленные с носилок в «рядки».
Но среди лежачих встречались и «ходячие мертвецы» (вид у них был соответствующий). Они могли еле-еле передвигаться, держась за стенки. Это были те, кто заболел не так давно, буквально дня два-три назад. И у них еще хватало сил, чтобы стоять на ногах.
Именно они удивленно устремили свои взгляды на Мию, когда узнали ее. И им бы порадоваться этому, но сил у них хватило лишь на перешептывание.
Настя озиралась по сторонам. И в ее глазах стали собираться слезы. Вот-вот и она уже стала бы шмыгать носом. Но вдруг ее «отрезвил» суровый голос Виланда в голове — «Слезами горю не поможешь. Дело надо делать Ты видишь это? Открой магическое зрение.»
Настя шепотом произнесла магическую фразу на шенге и стала озираться по сторонам.
Просторную, светлую залу заполнял черный дым и паутина. Паутина была везде — на стенах, стульях, скамьях, и на людях. Она опутывала их. У кого-то она застряла в волосах, у кого-то были руки обязаны ею, а некоторые, лежачие, были завернуты в нее, словно в кокон.
От паутинки отходил легкий серый дымок. Но были на людях еще и черные змейки и паучки, которые вгрызались в шеи, руки, пальцы больных. Паучки то и дело бегали по телам, кусали их и убегали, превращаясь в черный дым.
Дым и паутина — они были повсюду.
Настя попробовала убрать паутинку с лежащего рядом с ней человека. Но она даже не успела дотронуться до него, как почувствовала холод и головокружение. Девушка инстинктивно отдернула руку, поняв, что ей становится плохо.
Со стороны это выглядело так, что она попыталась дотронуться до человека, но тут же отдернула руку.
Мия в этот момент тоже хотела помочь своему знакомому больному. Он, увидев девушку, подковылял к ней и хотел было обнять…