Ее голос все-таки сорвался от желания. Когда поцелуи Филиппа стали на мгновение жарче. А потом снова стекли каплей меда по ее плечу в неторопливом соблазнении собственной жены.
Филипп провел кончиком языка по нежной коже Элион, будто не в силах насытиться ею. А потом отстранился с тихим вздохом, щекотнув ее своим дыханием. Он взял ладони Элион в свои. Его глаза, несмотря на ее слова, сияли. Ведь она не твердила больше, что не хочет его! Наоборот, все ее тело говорило о другом. Губы были разомкнуты, зрачки расширены. Так и хотелось зацеловать, а потом… Филипп коротко выдохнул, чтобы взять себя в руки.
– Кай не будет против нашего примирения, – Филипп поднес ладони Элион к своим губам, запечатлевая на них легкие поцелуи. – Давай останемся здесь? На одну ночь. Не дома, где все напоминает о наших… проблемах. Не у Агнии, где в любой момент может вломиться этот юнец и все испортить. А тут, где нам никто не помешает. И я покажу тебе, что и правда готов на все, чтобы вернуть тебя.
Тело ее предало. А может, не только тело, но и сердце? Потому что Элион тянулась к Филиппу, совершенно не так, как тогда к Солару. Она широко распахнула глаза.
– Остаться здесь? Но Филипп, как можно… – Элион обернулась и увидела свое отражение в зеркалах, горящие от возбуждения щеки, искусанные губы, сорванное дыхание. – У Кая очень… м-м-м… располагающая к близости атмосфера, – согласилась она, опустив ресницы и скрыв лукавый блеск своих глаз. – И как же ты покажешь мне, что готов на все, Филипп? Я же не доверяю тебе…
Элион уже сдалась. Всем своим видом, всем своим тоном она показывала это. Элион льнула к Филиппу, терлась о него, сверкала глазами. Она соскучилась по своему мужу. Казалось, наваждение вернулось, но стало иным. И теперь Элион просто не могла сопротивляться своим истинным желаниям! Ее тело и сердце молили о этом.
– Я согласна, Филипп, – шепнула она на ухо мужу. – Покажи мне.
Кай оказался не против приютить их на эту ночь. Более того, сказал, что до завтра поедет к каким-то друзьям. Откуда у него взялись друзья, кроме них, осталось неизвестно. Так что Филипп подозревал, что Кай просто решил оставить влюбленных наедине.
Филипп зажег в гостевой спальне несколько свечей. По стенам висели зеркала, больше, чем нужно обычному человеку. В них отражалась мебель из светлого дерева, парящая ткань балдахина на кровати, белоснежный шелк постели. Филипп сбросил камзол, оставаясь только в брюках и расстегнутой на верхние пуговицы белой рубашке, когда в комнату вошла Элион.
– Кай уехал к кому-то в гости до завтра… – сказал Филипп, делая к ней плавный шаг. – Мы одни.
Глава 17
Элион удивленно посмотрела на Филиппа. И неуверенно улыбнулась.
– Прогнал хозяина дома ради меня, да, Филипп? Как не стыдно?
Ее щеки покрылись румянцем, как у невинной девушки, хотя они уже долго были женаты. И после двоих детей стоило привыкнуть к нашей близости, а не заводиться от первого легчайшего прикосновения к ладони.
Элион завелась. И нервно поправила на себе тончайшую ночную рубашку: пену невесомых кружев, больше похожую на платье, в котором на Земле ходили в клуб, а не на вещь, в которой спят. И откуда только взялась здесь? Не иначе, как магия Кая!
– Ты очень красиво здесь все устроил. Только… тебя не смущает, что в спальне так много зеркал?
Смущение не проходило. Элион задала этот вопрос Филиппу, присаживаясь на край кровати и благочестиво опуская глаза.
– Меня нет… А что насчет тебя… – в его голосе появились лукавые, мурлычущие нотки.
Филипп уже подготовился. И теперь в его руках появилось широкое белоснежное кружево, достаточно тонкое и мягкое, приятное на ощупь. Он подошел к Элион, набрасывая его ей на глаза. Аккуратный узел на затылке. Так, чтобы не зацепить даже тончайшей прядки волос. А потом его пальцы скользнули по контуру ее лица.
– Так тебя ничего не будет смущать. А я буду рад… прислуживать тебе этой ночью. Может, позволишь покормить тебя с рук? – Филипп с улыбкой бросил взгляд на небольшой стеклянный столик, на котором стояла вазочка с клубникой и нежные сливки.
Элион задохнулась от неожиданности и возмущения. И острого укола желания. Вот хитрец этот Филипп! Как он все обставил… будто бы она хозяйка ситуации? Но в то же время выбил у нее из-под ног твердую землю. Как теперь командовать Филиппом, если ничего не видит? Придется отдать власть в его руки… или ухитриться все-таки взять ее в свои?
– Я с удовольствием отведаю лакомство, мой раб, – мурлыкнула Элион, принимая правила игры, и замахнулась легкой пощечиной, будто ставя его на место. – Но только не из рук. А из твоих губ, Филипп…
Элион сама прикусила губу и свела ноги, пытаясь не демонстрировать то, как действовал на нее Филипп. Как ей кружил голову легкий аромат его парфюма. И вспоминались все их ночи страсти.
Филипп удивленно вскинул брови на пощечину. Совсем легкую, больше в игре. Похоже, еще придется постараться, чтобы завоевать Элион этой ночью!
Он обмакнул сладкую ягоду в сливки, проводя кончиком по своим губам, вымазывая их. А потом подошел вплотную к Элион, наклоняясь и запуская пальцы в ее волосы. Будто для того, чтобы направить… хотя через кружево контуры разглядеть она точно могла! Он склонился еще ниже, мягко касаясь губ Элион своими, делясь с ней нежными сливками, проводя кончиком языка в поцелуе, сладком и нежном.
– Так слаще? – промурлыкал Филипп в губы Элион.
Она слегка прищурилась, пытаясь разглядеть за тонким кружевом очертания фигуры Филиппа. Выражение его лица. Так она и думала! Этот хитрец не желал до конца отдавать инициативу, хотя пообещал всю ночь быть преданным рабом? Ее губы невольно растянулись в улыбке. Ну, так она хотя бы уверена, что он находится не под властью магии Кая, вот и своевольничает.
– Ты такой сладкий мальчик, Филипп, – Элион выгнула шею, когда пальцы Филиппа зарылись в ее волосы, мягко направляя ее в поцелуе, и ощутимо прикусила его губу. – Но разве я позволяла тебе вести в этой игре? – выдохнула Элион искушающе губы в губы и зализала след укуса кончиком языка. – Забыл, кто главный сегодня в спальне? Напомнить тебе?
Ее ладонь скользнула на ощупь по спине Филиппа и сжала крепкое бедро. Ощутимо так сжала. Пора было отдаться эмоциям и желаниям, забыв обо всем.
Филипп горячо выдохнул, прикрывая глаза. Ресницы у него затрепетали. Так, будто он был юнцом в нашу первую брачную ночь. Казалось, еще немного – и щеки разгорятся. Да что такое?! У них уже двое детей, а он так… так безумно реагировал на Элион, что сердце забывало свой ритм, частило так, что плыло перед глазами.
– Тогда приказывай. Я все выполню для тебя, – выдохнул Филипп искушающе в губы Элион и коснулся своими самого уголка. В целомудренном и нежном поцелуе.
Он послушно опустил руки, даже не продолжая игру с ягодами, пока Элион сама этого не захочет. Показывая, что может уступать.
Элион понравилось, как Филипп не стал упорствовать. И тянуть одеяло на себя. И даже опустил руки. Она увидела это сквозь тонкую полоску кружева. У нее на волосах были серебристые ленты. И она потянула одну из них, распуская прическу.
– Скрести руки за спиной, Филипп. И повернись спиной, – приказала Элион мягким, медовым голосом.
Когда Филипп послушно выполнил приказ, она на ощупь провела ладонью по его запястьям. Набрасывая на них серебристую ленту. Элион даже удивилась, подглядывая сквозь кружево, как эта лента напомнила ей настоящие оковы из металла, наверное, из-за цвета.
– Теперь ты связан. И можешь выполнять мои приказы только с помощью своих губ. Например, кормить меня только с губ. Придется постараться, правда, Филипп? – лукаво осведомилась Элион и выгнулась на постели, прикрыв глаза.
Его глаза широко распахнулись. Филипп не ожидал подобной игры от Элион. Его запястья шевельнулись, но лента лежала на них плотно. Не сдавливая совсем, но и не спадая. Он послушно кивнул.