– Замолчи! – воскликнула я.
Мои щеки пылали. Я вскочила на ноги, собираясь сбежать. Но Солар преградил мне дорогу. В эту секунду, глядя в его потемневшие глаза, я боялась уже не насилия. Чего-то гораздо большего… Того, что он действительно захочет заполучить меня? Целиком, полностью, не на один краденый раз, когда задерет мне юбку, искусив своим флиртов и горячим блеском глаз из-под маски.
– А что не так? Тебе противно это слушать? Я не так стар для тебя, девочка, – ядовито процедил Солар. – И той ночью ты это доказала.
Он смотрел на меня так, что я сжалась, не зная, чего ожидать. Пощечины? Но вместо этого последовал поцелуй. Солар перехватил меня за подбородок, накрывая мои губы своими. Я протестующе застонала, ведь этот поцелуй был злым, наказывающим, жестким. Солар сминал мои губы до легкой боли, проводя по ним языком, пытаясь… снова разбудить во мне взаимность? Но я со всей силы уперлась ладонями в его грудь, отталкивая. На удивление Солар повиновался. Он отстранился. Лишь напоследок еще раз коротко тронул мои губы своими. Будто на прощание.
– Мы же оба знаем правду? – тихо сказал он, мягко опуская ладонь на мой живот. – От кого этот ребенок. Ты и Филипп в ссоре. Вы не спали в последнее время.
– Тебе откуда знать?! – вспыхнула я, отпрянув. – Все у нас было! И этот ребенок… он… он от него!
Вот только Солар не дал мне сбежать. Он перехватил мою ладонь в свои. Жестче, чем нужно, но я не осмелилась дергаться. Слишком больным, одержимым огнем загорелись глаза Солара.
– Ты не можешь знать наверняка. Никто уже не может. Элион, у меня ведь остались нужные связи на севере. У меня есть деньги. И я в шаге от того, чтобы сделать что-то, за что буду считать себя монстром… Забрать тебя отсюда, увезти силой, спрятать от всего мира в каком-нибудь уединенном особняке под охраной. Чтобы никто не нашел! Даже Филипп! Лучше поддайся мне, девочка. Почувствуй? – он силой прижал мою ладонь к своей груди, к часто колотящемуся сердцу. – Я уже на грани такого. Чувствуешь, что ты делаешь со мной?
– Отпусти меня… – прошептала я испуганно.
И тут за моей спиной грянул голос Филиппа. Мы и не заметили, как он подошел. Но похоже, услышал слова Солара? Ведь в голосе Филиппа была ярость:
– Да, отец. Лучше отпусти ее. И отойди подальше от моей жены. Я все слышал.
Глава 26
Солар медленно, как застигнутый охотником зверь, стоящий прямиком над добычей, поднял голову. Филипп… Солар помнил его еще ребенком, встрепанным мальчишкой, бегающим с деревянным клинком или скрипящим пером с наставником. Но сейчас в лице этого мужчины, казалось, не осталось ничего от того мальчика. Это был решительный и взрослый человек, разъяренный и… чужой?
– Филипп? Ты вернулся раньше? – Солар облизнул пересохшие губы, невольно сделав шажок назад.
Впервые в своей жизни он по-настоящему боялся собственного сына. И все-таки встал неосознанно между ним и Элион, будто пытаясь закрыть ее собой, не отдать ему.
Филипп сцепил зубы и уже другим взглядом посмотрел на отца. И сделал несколько шагов навстречу Солару и Элион.
– Не беспокойся. Я не трону Элион. Даже если той ночью она отдалась тебе, – презрительно бросил он, глядя прямо в глаза Солару.
Взгляд Филиппа обжигал, а он едва сдерживался, чтобы не наброситься на отца с кулаками.
– Тогда мы оба виноваты? И ты будешь укорять ее за это всю жизнь?
– Нет. Знаешь, в чем разница между тобой и Элион, отец? Даже если отбросить тот факт, что я не верю, что в случае твоего соблазнения моей жены обошлось без хитрости и коварства с твоей стороны, – почти выплюнул Филипп в лицо Солару обвинение. – Разница в том, что Элион осознала свою ошибку сразу. Она пришла ко мне и рассказала правду. Насчет тебя. Но я не поверил. Я предпочел прятать голову в песок, как страус. И обвинял Элион во всех смертных грехах, только потому, что не верил, что ты, мой отец, который мне так дорог, способен на подлость. На соблазнение моей жены. Жаль, что я, оказывается, совсем не знал тебя, папа. Ты оказался трусом, хотя прошел войну. В отличие от хрупкой девушки, которая нашла в себе смелость признать свою ошибку. И сказать мне правду сразу же.
Солар поджал губы. Ему хотелось заговорить с Филиппом строго, как в детстве. Одернуть, как он смеет говорить так с отцом! Но… тот имел на это полное право. В первый момент Солар буквально вскинулся, весь подобрался, готовый дать отпор. Но потом следом ссутулился и шагнул к Филиппу мягче, осторожнее.
– Может, потому что я боялся потерять тебя, сын? – Солар положил ладонь на плечо Филиппа. – Даже больше, чем Элион. Она ведь не раз думала о разводе с тобой. Подумай, Филипп, может, не стоит держать ее?
Его тон был почти кристально честным. Только в глазах горела затаенная одержимость. Ведь тогда он смог бы забрать Элион себе.
Филипп с омерзением отбросил руку отца со своего плеча.
– Да как ты мог? – прошипел в гневе Филипп. – Хотя я должен был догадаться! Уже тогда, когда ты лапал моих служанок на кухне. Что скоро твои руки потянутся уже к Элион!
Его мир перевернулся. Да как Солар мог?! Умом Филипп понимал. А сердце… глупое, дурное сердце не верило. Наверное, Филипп был прав. Трус – это семейное. Он боялся узнать правду как раз потому, что с самого начала знал одно. Если отец соблазнил его жену, то возврата назад уже не будет. Солар перестанет быть его отцом… А станет соперником?
– Я Элион не держу, – отрезал Филипп, сверкая глазами. – Но не о ней речь. Раз уж все так удачно сложилось, что все мы здесь сегодня собрались… тогда ответь мне честно, отец. И я… постараюсь, если не простить, то хотя бы принять твой поступок. Отвечай, ты соблазнил ее честно? Или с помощью какой-то хитрости? Потому что я знаю Элион. Она святая в этом плане. Она могла бы возжелать тебя телом. Но никогда не поддалась бы по доброй воле приступу желания. Так что говори правду, Солар. Иначе тебе не поздоровится.
– И что же ты сделаешь со мной? – горестная улыбка скривила его губы, Солар встряхнул серебристыми волосами, приподнимая подбородок в каких-то остатках гордости. – Вызовешь на поединок родного отца? Убьешь меня?
Солар сощурился, с вызовом глядя на Филиппа. В кармане брюк до сих пор лежал тот самый почерневший магический кристалл. Сейчас Солар сжимал его до той степени, что казалось, грани уже вот-вот изрежут ладонь в кровь. Но он держался до последнего, пытаясь скрываться под маской самоуверенности, вызова, пустых фраз. Солар не был готов сказать правду. До сих пор.
Филипп подошел к отцу совсем вплотную. Отчего-то нахлынула горечь, оставив неприятное послевкусие. Как будто он выпил прокисшего молока.
– Нет, папа, – негромко, но печально ответил Филипп и положил ладонь на грудь Солара. – Просто… даю тебе шанс очистить совесть? Обещаю, никакой дуэли не будет. Я не хочу жить с клеймом на совести, что я не попытался исправить того, что мой отец – трус. И не смог, пускай не сразу, совершив ошибку, признать всю правду. Но даже потом, не смог… загладить свою вину чистосердечным признанием. Пожалуйста, отец. Не ради меня и себя, а хотя бы ради Элион? Я же вижу, она тебе дорога. Как бы ты ни скрывал это от меня. Но она будет счастлива только со мной. Живя в честном браке, а не купаясь во лжи и недоверии, что мы с тобой вокруг нее развели. Давай. Скажи правду. И клянусь, на этот раз я тебе поверю. Даже если… ты скажешь, что соблазнение было честным. Обещаю. Я не стану сомневаться в твоем слове. Я хочу дать тебе шанс. Воспользуешься им?