— Я н-н-не понимаю, — Михаил листал электронный блокнот с записанными в нем все зарегистрированные номера байков и машин (обязательное условие для участия в гонках). — Его номера нет в реестре.
— Алена? Ты че тут забыла? — мое появление заметили.
— Я думала вы знаете, кто этот гонщик, Тимур Родионович.
— Беспокоишься за Игоря? — Тимур потому и босс, что понимает каждого подчиненного.
Я молча кивнула.
— Не ссы, — шеф похлопал по плечу, — Игорь один из лучших гонщиков, он справится.
— Как он вообще собирается его остановить?
Ведь не собирается же он на всей скорости таранить нарушителя? Вот и Тимур Родионович просто пожал плечами.
Все гонщики уже покинула трассу, так почему же Игорь продолжает гоняться за нарушителем? Они уже едут ноздря в ноздрю, на трассе никого. Игорь, почему же ты не тормозишь?
Следущее, что произошло я видела словно в замедленной съемке. Черный гонщик достал из-за пазухи лом, который бросил прямо под колесо байка Игоря. Мой самый жуткий кошмар стоял перед глазами на яву: синий байк взлетает вверх, переворачиваясь. Игорь падает на землю и по инерции кубарем прокатывается по асфальту. Он без движения лежит на земле.
Случается самое страшное. Байк колесом падает на спину брата. Мне кажется, что я слышу хруст ломающихся костей. Где-то на заднем фоне слышу полный боли крик. У меня саднит горло. Ноги горят как при многокилометровом марафоне.
Я падаю перед Игорем на колени. Стоя коленями в крови, снимаю с брата шлем. Его лицо все в крови.
— Игорь! — трясу брата за плечи.
Бледный как снег брат не произнес ни звука. Слезы защипали глаза и потекли холодной струйкой по щекам, обжигая кожу. Дрожащими пальцами обхватываю родное лицо.
Боже, прошу, пусть это всю будет просто кошмарный сон. Эльф эгоист. Гибель Саши. Смерть Игоря у меня на руках. Я хочу проснуться в кровати от того, что Шокер тычет носом в щеку. Или от сообщения Саши. На худой конец от звонка подруги, что я опаздываю на пару к физику.
От Игоря меня отрывает Денис, закрывая обзор своей грудью. Не дает обернуться, прижимая к себе рукой. Сильнее прижимаюсь к брату. Слышу как быстро и гулко бьется его сердце. Как дрожит его голос. Его рваное, судорожное дыхание.
Грубые руки врачей отталкивают нас от тела старшего брата. Мужчина в спецодежде, стоя на коленях, прижимался ухом к грудной клетке Игоря.
— Сердце еще бьется! — эта фраза поселила в нас с Деном надежду.
— Разойдитесь, — грубый голос Льва разогнал собравшуюся толпу.
Бригада врачей оперативно работали с травмами брата, кололи кровоостанавливающее средство, пальпировали возможные переломы. Их слова доносились до меня словно через толстый слой ваты. На стадион въехала машина скорой помощи. Перебинтованного Игоря положили на носилки и погрузили в машину. Мы с Деном собирались сесть с ним рядом, но нас остановил один из врачей:
— Куда собрались? — голос его оказался до противного гнусавым.
— Мы брат и сестра пострадавшего! — Ден попытался обойти старика, но врач расставил руки в стороны. — Пустите нас!
— Не положено даже родственникам! Машина маленькая, а пострадавшему нужно больше места. Вы и вес машине прибавите, следовательно, мы ехать медленно будем и не успеем спасти вашего брата.
С каждым словом он тыкал крючковатым пальцев в грудь Дена. Его маленькие мышиные глаза бегали под толстыми линзами очков.
— Но куда вы его повезете?! — кричу на врачей.
— Вам позвонят, когда его состояние стабилизируется! — прокаркал старик, закрывая перед нашими носами дверцы машины.
Ярко-желтая машина скорой помощи под визг шин уехала в неизвестном направлении. Мы еще долго слышали противный вой сирены.
— Где этот недоносок? — Тимур Родионович рвал и метал.
Он бегал по всему стадиону в поисках совершившего аварию ублюдка. Мне тоже не терпелось присоединиться к поискам, но Ден сказал отправляться домой, а сам сел в свою машину и поехал вслед за скорой помощью.
На негнущихся ногах я побрела в старую подсобку, где оборудовали санузел и раковину. Смывая влажные дорожки слез ледяной водой, я мысленно молилась, чтобы с Игорем все было хорошо.
Я замерла, облокотившись о грязную серую стену. Пустым взглядом смотрю на себя зеркале. Пучок волос растрепался, губы опухли, красные глаза. Я устала прикрыла глаза, закидывая голову назад. Вокруг темнота, а в душе пустота. Так бывает, когда нет ничего: сил, мыслей, целей, идей, желаний.
В маленькой каморке замигал свет, выдергивая из пустоты. Висящая под потолком лампочка то гасла, то ярко вспыхивала. Могильный холод пощекотал пальцы ног. Хоть я и стояла в теплой обуви, но четко ощутила ледяной ветер, который забрался под одежду. Кожа покрылась мурашками, волосы на затылке зашевелились. В нос ударил запах гнили, от чего пришлось закрыть нос.