Только когда первые лучи солнца выглянул из-за горизонта, он сменил бег на шаг. И главное — не запыхался, дышал спокойно, словно не было этого многочасового марафона. На моё предложение спустить мою тушку на землю ответили рычащим:
— Кровососы могут отследить тебя по запаху, если отойдешь от меня хоть на шаг. А я не могу этого допустить.
Больше он не отвечал ни на какие вопросы. Только порыкивал стоит мне хотя бы приоткрыть рот.
Я провожала грустным взглядом следы от ботинок орка, которые, словно по велению магии, исчезали за секунду.
А ещё очень хотелось есть. И принять душ. Не знаю, что сделаю первым, когда доберёмся до цивилизации. Едкий запах чеснока пропитал каждую клеточку моего тела, каждую ниточку платья. Сначала, я безуспешно прикрывал нос ладонями. Но этот же запах напоминал о маминых оладьях из кабачков. Рот мигом наполнился слюной только от мысли о тёплых нежных лепешках из зелёного овоща и честном соусе в пиалочке.
Что-то совсем грустно стало. Висевший на соседнем плече эльф до сих пор был в бессознании, хотя его ладонь крепко сжимала рукоять меча. Его красивое лицо искажалось гримасой боли при очередном прыжке. Я медленно протянула руку и коснулась пальцами его бледной щеки. Холодный. Капельки пота блестели на коже, отражая лучи восходящего солнца. Нежно погладила щеку большим пальцем, стирая засохшую на коже кровь.
На Дарие не было живого места и от этого мне становилось очень дурно. Всё внутри холодело от тех жутких воспоминаний в ритуальной комнате. Он один против той оравы, зная, что его меч сломан и магии нет. На что он надеялся придя туда? Он мог и сам склеить ласты. Но все таки я была ему благодарна по самые гланды.
— Спасибо, — тихо прошептала. Может, обычных слов благодарности ему не хватит, но я пообещаю помочь вернуться домой.
Его длинные ресницы затрепетали, словно эльф сейчас откроет свои прекрасные изумрудные глаза. Но скорее всего мне просто показалось.
Я бессильно опустила руку. Кожа на кончиках пальцев покалывало от недавних прикосновений. Сжимаю ладонь, чтобы не потерять остатки тепла в ней.
— Мы на месте, — прорычал орк и выбежал на огромную поляну.
Поставив, наконец, меня на ноги, он с удовольствием размял затекшее плечо. Вместе с ним я тоже совершила маленькую зарядку, потянувшись руками навстречу солнцу. Когда в голове перестало звонить, медленно осматриваюсь.
Бескрайняя полянка с первыми распустившимися цветами, солнечные лучи играли в капельках росы на зелёной траве. Это место резко резонировало с окружающим лесом. Там, за спиной, воздух был напряжённый и тяжёлый. Здесь же, хотелось раскинуть руки в стороны, стянуть белые туфли и, закрыв глаза, босой бежать по холодной и мокрой траве. Легкий прохладный ветерок трепетал листву массивного дуба стоявшего в самом центре поляны.
Орк уже стоял у огромного дерева, постукивал по его коре. Я не удержалась и все таки стянула ненавистные туфли. Молодая трава приятно покалывала ступни. Посмеиваясь от лёгкой щекотки, я приблизилась к дубу. Своими огромными руками орк развернул кору, словно открывал заржавевшую дверь. Яркий свет на миг ослепил.
— Заходи быстрее, — орк легонько толкнул меня прямо в дерево, — кровососы близко.
Ощущения были очень странные. Словно проходишь сквозь огромный мыльный пузырь.
Я не успела опомниться, как оказалась совершенно в другом месте, но в то же время это была та же полянка, только вместо дуба передо мной стояла маленькая деревянная избушка, а мрачного леса за спиной не оказалось.
— Ну что стоишь как громом пораженная? — знакомый голос раздался из глубины избушки. Маленькая деревянная дверца отворилась, словно приглашая во внутрь. — Заходите, Алёна Ивановна, разговор у нас с вами есть.
Я гулко сглотнула, судорожно соображая где могла слышать этот приятный женский голос.
Убранство избушки напоминало избушку Бабы Яги. Той самой, которая хотела съесть Ваньку-пионера. Только в данном случае отсутствовала паутина, гнилого вида доски, обшарпанная печь и мрачный декор. Совсем наоборот, пышные букеты полевых цветов, чистая белая скатерть на длинном столе, настоящая русская печь, возле которой стояла деревянная скамейка и разноцветный рукодельный ковёр. Здесь была ещё одна дверь. Надеюсь, меня за ней не запрут и не приготовят блюдо дня "Алёнка с грибами под нежным чесночный соусом".
— Обувь можешь оставить на том коврике, — мелодичный голос раздался из-за печки.
Я поставила туфли на ковёр к другой обуви. Осторожно ступая, я медл приблизилась к углу, из которого доносился голос. Сказать, что я обомлела — ничего не сказать.