— В Олрани все по-другому: воздух совершенно другой, дышать приятнее, а здесь каждый раз задыхаешься, еда тоже другая, более вкусная, и нет этих жутко шумных штук, которые вы называете машинами, у нас привыкли ездить на лошадях либо интах.
— Инты? — мне и правда было очень любопытно.
— Они очень похожи на оленей, только сильнее и выносливее. И приручить их почти невозможно.
— А сколько у вас рас? У тебя есть любимое место? А блюдо? А твое королевство красивое? А все эльфы такие или только ты один такой симпатичный и неповторимый?
— Тише-тише, Алена! — расхохотался Дарий. — Если ты так продолжишь мы тут до вечера пролежим.
Дарий чуть приподнялся и разместил свою голову на моем животе.
— Ферсет, столица моей Олрани, это огромный светлый город, но не такой, как твой — там много деревьев, не такие большие дома, но некоторые очень красивы и величественны. Днем жизнь бьет ключом, вечерами невероятно прекрасные закаты, которыми я не перестану восхищаться, а ночью так же светло как днем — луна и звезды освещают дорогу тем, кто прогуливаются по этому прекрасному городу.
Рывком поднявшись, он заключил мои ладони в свои и приложил их груди, где мощно билось сердце.
— Мне очень хочется показать тебе свой мир, Алена. Показать дворец, где я родился. Гору Духов, откуда видна вся моя страна. Мое любимое место — Серебряный лес. Угостить тебя всеми блюдами. Показать каждый уголок моего мира. Но боюсь, что обратно домой ты не вернешься. И еще эта война…
Заметно погрустневший эльф бросил взгляд на чистую гладь озера. Грустно вздохнув, он упал на плед и сложил руки на мощной груди.
— Я сам не заметил как ты стала важна для меня. Я очень испугался, когда понял, что ты оказалась в лапах вампиров. А встречать каждое утро с тобой оказалось очень приятно. Обычная возможность видеть тебя, есть с тобой за одним столом или просто вот так проводить время придавали мне необычайное удовольствие. И мне очень стыдно за свои слова и поступки в день нашего знакомства.
Я с замиревшим сердцем слушала его неожиданное признание. Перевернувшись на живот, сложила голову на ладони и честно призналась остроухому:
— Может ты и напыщенный индюк, эгоист, которого еще и поискать надо, остроухий с высоким ЧСВ, наглый, очень часто тебя хотелось прибить.
На меня посмотрела как на главного врага народа, но я невозмутимо продолжила:
— Но ты мне тоже запал в душу, Дарий. И я буду очень скучать, когда отправлю тебя домой. А извинения за мои поступки в день нашего знакомства не жди — ты тогда сам напросился.
Сначала эльф замер с хмурым выражением лица, а затем весело расхохотался, закрывая лицо ладонями.
— И не буду, — сквозь смех ответили мне. — Тогда я не буду просить прощения за это.
Не успев осмыслить его слова, я была поймана в сладкий плен мягких эльфийских губ. Эльф целовал мягко, но настойчиво. Я отвечала ему с той же страстью, которая с головой поглатила нас обоих.
Но в голове набатом били слова Илоны Яковлевны: "Он уйдет, а вы останетесь"…
Прощай, остроухий… (12.1)
Одно слово… Шесть букв, а в дрожь вгоняет, как приговор судьи, обещающий тебе сначала прилюдные унижения, затем и жестокую казнь на гильотине. И ты смотришь как острое холодное лезвие, любовно наточенное амбалом палачом, словно в замедленной съемке летит к твоей шее.
СЕССИЯ…
Как угорелые мы носились по всему университету, собирая нужные печати, подписи, справки. То есть все, что нужно для допуска к экзаменам, которые начнутся через три дня. Все было бы нормально и собрали бы все необходимое в первый же день, но тут нарисовались выпускники. Они, видите ли, вспомнили, что у этого конкретного преподавателя не сдали зачет три года назад. И препод был с ними солидарен, мол им нужнее. Тьфу ты! Чтоб им всю неделю икалось!
Наша группа уже неделю не может закрыть зачет у Виктора Станиславовича. Стоит одному из нас подойти и ответить на парочку каверзных вопросов — нарисуется это после недели попоек лицо и наглым образом спихнет со стула под одобрительный кивок препода. Нам только и оставалось грызть локти, надеясь, что он последний и будет недолго. А фигушки — сразу за ним в аудиторию вплывали такие же лохматые, мятые и бледные старшекурсники.
Становилось еще веселее, когда очередь, наконец-то, доходила до меня. Весело было всем, кроме меня. Виктор Станиславович заваливал вопросами, особенно теми, которые не входили в нашу программу и освещались только на сепциализированных предметах.
"Долбанная физика!" — кричала каждый раз когда возвращалась домой.