«Я за тебя еще и платить должна?!» — возмутилась Лена.
«Тебя выбрали. От тебя уже ничего не зависит»
«Кто выбрал?»
«Та, кто была Счастьем до тебя»
«Короче. Ты придумываешь, как мне вернуться домой, хоть и с помощью Тьмы, я в обмен разбиваю колбу!»
«Это не в моих силах»
— Ты с ним о чем-то говоришь? — спросил один из стражей сердца.
Внешне продавшиеся были похожи на вампиров. Худые, бледные, очень старые, хотя почти без морщин и даже без седины. Одеты в черное. Лену приняли за одну из своих, без вопросов провели к Сердцу. Девушка не стала их разубеждать.
Сердце помогло ей выбраться из замка. Когда Лена увидела свою Тьму, вдруг все стало легко. Не болеть. Вывести коня из конюшни. Голос Сердца сказал, Лена может отвести глаза простым людям — так и случилось. К сожалению, клыкастых из рода Ирбис так просто не проведешь, в последний момент, уже когда она была достаточно далека от замка, ее заметил белый кот. Кто он был — Лена на таком расстоянии не разглядела. Кошак мчался следом, но заветное ущелье было уже близко. Голос подсказал, в каком месте откапывать от снега. Ирбисы не знают этот тайный ход, сообщил он.
Теперь знают… Но коты не пройдут, этот ход — только для продавшихся. Оттого-то эти странные люди в хламидах и приняли ее за свою…
— Зачем вернулась? — спросил один из продавшихся.
— Сердце позвало, — ответила честно.
— Что ж тебе твое сердце не подсказало еду с собой привести! — посетовал продавшийся. — Мы делиться не будем, живи, как знаешь. У нас тут нет фермы с людишками. Если совсем невмоготу станет, уйдешь. Глупые вы, молодые, совсем без мозгов. Пока будешь сторожить внешние ворота. Сердце караулить пока не доверю. Знаю, что оно тебе нашептывает. Разбить, небось, просит? Это испытание. Пройдешь — станешь достойна. Новую силу получишь, много силы! Комнату себе выбирай из каких-нибудь на этом этаже, какая не занята. Те, что на нижнем — те для новичков.
Лена кивала и со всем соглашалась. Им с Сердцем о многом еще предстояло поговорить…
В коридоре кричала и билась головою об стену какая-то совсем молоденькая девушка.
— Вчера инициировалась. Есть просит, — брезгливо пояснил Еленин сопровождающий. — Что-то Сердце совсем разлютовалось. Раньше оно из молодых душу медленно вынимало, бережно, смаковало… А в этом году уже третья с ума сходит, тоже, наверно, придется прикончить. Где я столько еды им наберу?
Темный Замок
— Это невозможно, — сказал самый молодой из продавшихся уверенно. — Только мы в силах пройти через этот ход…
— Если бы! — вздохнул самый старый. — Ты думаешь, почему нам пришлось убить родителей этого придурка? Они тоже нашли вход в тоннель. Правда, на выходе мы повесили кой-какие магические штучки для таких шустрых… Не спеленай они его, он бы наших знаешь, сколько положил?
Лена прижимала кулак к губам, чтобы не заорать. На полу, спутанный серебряными цепями, корчился голый князь.
— Не всякий тем тоннелем пройдет, да — продолжал предводитель продавшихся. — Но у этого тьмы довольно. Здравствуй, князек.
Витор оскалил клыки.
— Поздравляю с героической гибелью! Честно скажу, сожалею. Люблю я ваше семейство. — вздохнул продавшийся, присаживаясь на корточки у головы князя. — Что скалишься? Не скалься, сам виноват. Не могу тебя теперь отпустить. А семью вашу правда люблю. А ты что же думал, дурачина, и впрямь считал, что мы враги?! Да я не знаю, чтоб я без вас делал, друг мой! Вот представь — приходит к нам в год тысяч пять претендентов стать продавшимися — или сколько вы там за год их ловите? И уходит столько же! Да такая толпа за следующий год всех людей во всех окрестных королевствах сьест! Нам и питаться станет нечем! А благодаря вам — благодаря вам к нам доходят единицы, самые лучшие. Самые осторожные, или умные, ну или самые удачливые… Молодцы вы, хорошо работаете, трудитесь всем продавшимся на благо. Вот только отпустить тебя я, при всей своей искренней благодарности не могу. Извини. Вот зачем ты сюда пришел, вот скажи мне, друг? — судя по издевке в голосе, продавшийся был не совсем искренен и князя все же недолюбливал.
— Стойте, — крикнула Лена, прорываясь сквозь обступивших князя продавшихся. — Он мой!
Поднялся недовольный гул, девушку грубо оттолкнули:
— Это с какой стати?!
— Она кто вообще?!
— Какая-то новенькая!
— Это из-за меня он сюда пришел! А я из-за него стала… одной из вас. Он меня… обесчестил, а потом еще его родственники надо мной издевались! Я не хотела, но у меня не было другого выхода, как прийти сюда! Отдайте мне его!
Князь все пытался вырваться из пут, извивался, скрипел зубами. Под глазом красовался здоровенный фингал. Один из продавшихся вдруг изо всех сил пнул связанного пленника в бок.
— Он — моя еда! — закричала, найдя вдруг правильные слова, Елена. — Это из-за меня он сюда попал, значит он — моя еда! Я имею на это право за все, что он мне сделал! Моя еда!
Старший из продавшихся жестом остановил недовольный ропот молодежи. Прищурился:
— А осилишь ли ирбиса сьесть, девочка?
— Я очень голодна, — сказала Лена, облизнувшись. — И еще, почтенный… не найдется ли у тебя ножа, остро наточенного?
***
Им с князем дали два часа. Старший продавшийся считал, что Лена за это время «сьесть» князя не успеет. Старшие доедят. Но пусть надкусит первой, это честно. И с ножом предупредил не играться. Самое большее — помучить чуток, но не дай Тьма, Лена заденет какой-то из важных магистральных сосудов!
Еда для продавшегося — процесс достаточно интимный, Лене разрешили остаться с пленником наедине. Младшие продавшиеся помогли подвесить князя на цепях. Все для удобства «едока».
— Вы ничего не хотите сказать мне, князь Витор? — тихо спросила Лена, когда они наконец остались в одиночестве.
Бирюзовые глаза смотрели мимо Лены, куда-то в стену.
— Я сожалею, что так получилось… — обронил он после минуты молчания.
— Извиниться, попросить меня о помощи не хотите?
— Поздно…
— Ну почему ж поздно? Вам еще жить и жить, может, даже целые сутки остались, — Лена подошла ближе, положила руку ему на грудь. Кожа ледяная, снежно-белая, с голубыми мраморными прожилками сосудов, дорожка волос светлая до незаметности. Если осторожненько провести лезвием по плечу, царапина немедленно загорится красным, первая капля поползет от вздернутой руки вниз к груди. Лена привстала на цыпочки, чтобы слизнуть. Рот наполнился металлическим привкусом. Витор все так же не смотрел на нее, отворачивал голову.
— Скажите, князь, вы хотели бы умереть… мужчиной? — Елена пощекотала ножом рельефный пресс и решила опуститься ниже. Прижала холодное лезвие к внутренней стороне бедра, а потом — собственно к мужскому достоинству князя.
Витор непроизвольно дернулся всем телом. Он изо всех сил старался казаться невозмутимым. Зубы были сжаты до скрипа. Мышцы дрожали от напряжения.
— А можете провести последние часы жизни приятно… — Лена опустилась на одно колено, прошлась языком там, где недавно касалась лезвием. — М-мм? Что вы выберете, князь?
— Я считал тебя другой… — проговорил Витор.
— Не хотите извиниться, князь?
— Меня убьют… А ты скоро почувствуешь пустоту, как и все продавшиеся… А потом тебя убьют мои сородичи. Твои новые друзья любят посылать молодых на убой… себя прикрывают. Все кончено…
— Сейчас заплачете?
Снова намертво сцепил зубы.
Лена издевалась бы над ним долго, но времени было в обрез. К тому же она заметила, что там, где серебро касается княжьей плоти, кожа тревожно покрасневшая, кое-где покрывшаяся прозрачными пузырями, как от ожога… Должно быть, это зверски больно.