- Да старые и плачут, кто ж еще.
Бабушка, прижала меня к своей груди и продолжала плакать. Я убрала седую прядку ее волос, под цветной платочек и целуя в щеки, успокаивала свою плаксу.
- Бабуль я на все лето, не плачь, еще надоем и ты меня выгонишь.
- Да что ты такое говоришь, родная никогда такого не будет, никогда, - и опомнившись начала причитать себе под нос.
- Да что же я стою, ты поди голодная с дороги пойдем скорее, там топленное молочко в печи, блинчики с малиновым вареньем, творожок, - бабушка начала перечислять, продовольственный запас на случай ядерной войны, подготовилась к моему приезду ничего не скажешь.
Старый дом встретил меня знакомыми запахами детства. Если бы меня попросили описать запах и ауру дома, то я бы не смогла. Дом хранил память, информацию о людях повисшую во времени. Странное явление, почти все ощущали подобное, но ни каким физическим законом это не возможно объяснить.
Скрип деревяных половиц, темное дерево старой мебели и пожелтевшие от времени фотографии, переносили меня в другой мир. Нет шума несущихся машин, тишина и покой. Еще один простой аспект деревенской жизни, можно не очень стараться в выборе своего гардероба, простой сарафанчик из хлопка и ты почти царевишна.
Бабушка холопотала на кухне, кот прокравшись ко мне в комнату подглядывал как я переодеваюсь, за что получил выговор. День разыгравшись замечатальной погодой, приносил легкую радость в душу.
И вдруг, мне послышался приятный мелодичный перезвон. Я покрутила головой, перезвон повторился. Что за странные шутки...
Блинчики с топленным молочком пошли на ура. Бабушка Даша с удовольствием наблюдала, за моим разыгравшимся аппетитом. Я с увлечением вела рассказ о своих успехах в институте, как вдруг снова услышала мелодию. Замолчав на полуслове, замерла как египетская мумия, и поперхнувшись блинчиком просипела.
- Баб, я кажется схожу с ума!
- Саша, только не говори, что ты слышишь звук природы. Я так надеялась, что этого не случится!
- Ба, ты о чем?
- Да чего впустую вести этот разговор. Пойдем сама все увидишь...
Чердачная лестница скрипела под тяжестью наших ног. Удобно построенная дедушкой на холодной веранде, она проходила сразу на старинный чердак, где бабушка хранила все свои вещи, которые не помещались в доме. Тихо скрипнув и посыпав нас порошком застоявшейся пыли, люк чердака, все же пропустил нас на верх. Любопытство меня распирало. Никогда раньше, даже в детстве меня не пускали на чердак. И все мои попытки и ухищрения строго прерывались. Со временем потеряв всякий интерес, я и сама оставила свои безуспешные попытки, и успокоилась. И вот теперь, чердак открывал передо мной свои былые тайны.
Тусклые отсветы от чердачного окна плохо освещали старое помещение. Вещи сложенные по непонятному принципу, возвышались горками, украшенными паутиной и пылью долгих лет. Понимание, что здесь не ступала нога человека довольно давно, заставило биться сердце в интуитивном предчувствии чуда, о котором мечтаешь в детстве и очень в него веришь. С годами суета и мирские заботы стирают это детское впечатление о вере в сказку. Но есть те люди, которые остаются в душе всегда немного шальным ребенком, и огонек и блеск в глазах выдает таких с головой. Вот такой огонек все сильнее разгорался в бабушкиных глазах, и старое лицо освещалось внутреним светом и трепетным волнением.
Пробираясь зигзагами к кованному сундуку из темного дуба, мы пробрались в самый дальний угол чердака.
- Протяни руки, - прошептала бабушка, мелкие капельки пота выступили на ее взволнованном лице.
Старая крышка сундука потемневшая от долгого хранения, тихо скрипнув открыла свою тайну. Бабушка вынимала из глубины странные вещи, непонятные мне не на первый, не на второй взгляд. Страринные альбомы и шкатулки, складывались мне в руки. Наконец, выложенную бабушкой горку из старинных вещей, украсил небольшой футляр, который больше всего привлек мое разыгравшееся любопытство.
Удобно усевшись на певучем диванчике, который поскрипывал под таинственное настроение своими видавшими видами пружинами, бабушка бережно раскладывала вещи.
Открыв страринный альбом, она почему-то прошептала, очень торжественно. - Смотри!
Я взглянув на пожелтевшее фото, как говорится, выпала в осадок. На меня смотрела очень красивая, я! Правда почему-то в красивом платье, которое обрисовывало изящными штрихами, соблазительную фигуру.