– А теперь объясни, что это было? – задавая вопрос, я на всякий случай отползла подальше, запахивая многострадальную блузку.
– Похоже, это рикошет от проклятия одержимости. – Несостоявшийся насильник гнусавил, его руки слегка дрожали. Он и сам был в шоке от произошедшего. – Весьма характерное свечение. Это проклятие из категории смертоносных. Видел я один раз его результат. Див, на которого его наложили, пил в тот момент воду. Так вот, как выяснилось позже, он в мгновение почувствовал то ли жажду, то ли желание пить, и за считаные удары сердца влил в себя около полведра и захлебнулся. Проклятый сам буквально утопил себя в жидкости изнутри.
– И часто у вас в академии этими проклятьями разбрасываются? – У меня начался «отходняк». Трясло так, что зуб на зуб не попадал.
– Вообще-то нет. За применение такого рода магии – смерть или пожизненная каторга.
Вердж первым сумел прийти в себя. Поднявшись, он подал мне руку, второй все еще зажимая нос.
– Пойдем, надо посмотреть, что там. – И он кивнул в направлении, откуда появилось пламя.
На мой взгляд, некромант и так был чокнутым, а эта огненная волна ему в конец башню снесла. Идти на место предполагаемого убийства? Ему что, шкура не дорога? Да там же, может быть, этот самый проклятийщик (или как их здесь называют?). Хотя… это я мыслю земными мерками, где убийцу чаще можно застать с ножом в руке рядом с трупом. А здесь неизвестно, как все происходит.
Некромант уже решительно шагал по коридору, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Не стоять же здесь в таком виде? Где находится общежитие, я уже даже примерно не представляла.
– Подожди меня!
Когда нагнала Верджа (паразит даже не соизволил оглянуться), то схватила его за плечо и попыталась развернуть. С таким же успехом можно попытаться затормозить ход асфальтового катка. Парень лишь остановился.
– Ты больше ничего не хочешь объяснить?
– Например? – Он был спокоен, как мешок картошки, залегший до весны.
– Вот это, к примеру. – Я ткнула на порванную блузку.
Некромант смерил меня взглядом, как будто это я была клинической идиоткой.
– Я же сказал, рикошет. Меня чуток зацепило и… – Тут он неожиданно смутился. – В общем, я не помню.
– Первобытные инстинкты вылезли наружу? – подсказала я. – Охотиться, сражаться, размножаться?
Вердж, по-видимому, ощутил еще большую неловкость. Вот она, разница менталитетов. Я, как дитя века технического прогресса, могла не только размышлять, но и вслух рассуждать о многих вещах. Здесь же, похоже, было принято только думать.
Сопровождающий резко выдохнул, словно перед прыжком в пропасть, и произнес:
– Ты, это, извини за то, что я чуть тебя… я себя просто не контролировал. Потому и сказал, чтобы бежала, – думал, убью сразу же. Ты меня успела до печенок достать в первые мгновения знакомства.
Я перевела фразу с русского на русский: «Я и сам не знал, что такой озабоченный и что потрахаться для меня важнее мести».
– В общем, давай забудем это недоразумение, – закончил Вердж.
Сочла за лучшее кивнуть, и мы двинулись дальше. Кровь продолжала капать из носа моего спутника, и он что-то тихо бормотал себе под нос. Поскольку транслингва безмолвствовала, нетрудно было предположить, что, скорее всего, это вариант местного непечатного. Наконец, Вердж не выдержал:
– У вас в мире что, всех девушек драться профессионально учат? Ты мне нос сломала.
– Я русская, и поэтому все делаю от души и с размахом. И веселюсь, и, как оказывается, дерусь тоже.
Про то, что страх – лучший из стимулов, тактично умолчала.
– Учту, – пробурчал парень.
Так и представила, что он мысленно делает пометку: «Ни при каких обстоятельствах дело с национальностью «русские» не иметь».
С такими мыслями я вошла в комнату.
Дверной проем отсутствовал здесь как класс. Огненная волна закоптила стены, пол и потолок. По центру было даже что-то вроде кратера, в глубине которого лежало нечто. Как только у него не сгорели крылья?
Я подавилась собственным криком. С экрана телевизора доводилось видеть всякое, но так близко, в реальности… Кости, обугленное мясо…
– Профессор Фрейнер? – Ошарашенный Вердж подавился словами.
У меня же подкатила банальная истерика, и единственная связная мысль была: «Как он вообще смог идентифицировать этого моля, толкавшего речь пару часов назад с трибуны в зале академии, приветствуя землян, прибывших по обмену?»