Процедура, когда парень отконвоировал до крыльца общежития и бесследно испарился, повторилась. Если честно – вздохнула с облегчением. Дышала ровно до того момента, пока не открыла дверь комнаты.
Оказалось, что я не единоличная хозяйка шикарных апартаментов в стиле а-ля общага: вроде все прилично, стены оштукатурены, оконные рамы еще не рассохлись до старческих трухляшек, но ощущение казенности помещения – неистребимое. Все голо и по-типовому.
И самое главное – соседка по комнате, восседавшая на второй кровати. А я-то, наивная чукотская девочка, думала, что мне выделили отдельные, пусть и двухместные апартаменты.
Деваха, с которой мне предстояло в дальнейшем делить эту скромную обитель, больше всего напоминала дирижабль в миниатюре. Она жевала пирожок, излучая оптимизм не хуже бруска урана: уверенно и беспощадно.
– Привет! Меня Чубыся зовут, я твоя соседка, – не переставая работать челюстями, поздоровалась она.
Я скептически оглядела эту Чубысю. Она была… основательная: невысокая, кряжистая, вся какая-то сбитая. Белый передничек, полотняная юбка, бакенбарды, заплетенные в косы, настолько длинные, что я сначала приняла их за затейливую прическу. Довершал образ чепец.
– Меня – Рина, – представилась на автомате.
– Ну вот и замечательно. А что это ты такая… – гномка (а соседка была именно этой расы, судя по ее внешнему виду) запнулась, – интересная.
– А… – Я махнула рукой, давая понять, что моя блузка уже может покоиться с миром: пятна зеленой бурды вперемешку с сажей не отстираешь, да еще и порванная вся. – Произошло все быстро, но вот рассказывать о случившемся можно долго.
– Я не тороплюсь, не переживай, – весело хрупая очередным пирожком, возвестила Чубыся. – Кстати, хочешь?
Гномка протянула мне корзинку, стоящую рядом с ней и до половины наполненную снедью. Аромат свежей выпечки, буженины, нарезанной ломтиками, зеленого лучка и яблок – не магазинных, парафиновых, а настоящих, деревенских… Мой желудок ответил первым, выдав руладу не хуже, чем оборотень в полнолуние. Еще бы: нормально я ела только утром, до перехода через барьер.
Смущенно улыбнулась и, промямлив «спасибо», цапнула угощение. В мозгу мелькнула мысль: «А может, соседка – это не так и плохо?» Возрадовавшийся поживе желудок с мозгами согласился.
За разговорами, переодеванием и уплетанием ароматных пирожков (начинки, кстати, были разные, и среди них – картофельная – моя любимая) огрызок вечера как-то быстро закончился, уступив место ночи. Подготовка ко сну, и вот наконец-то голова коснулась подушки – блаженство в объятиях Морфея.
Мне снился чудесный сон, морские волны, каменистый пляж бухты вблизи вулкана Карадаг, у подножья которого расположился поселок Коктебель, мы с родителями и сестренкой на отдыхе. Воспоминания родом из детства причудливо переплелись с сонной навью.
Ласково шумит прибой, морской бриз играет с локонами… Звуки, ворвавшиеся в эту радужную картину, были сродни бряцанию рыцаря тевтонского ордена, свергшегося с коня, несшегося на полном скаку. Я поворочалась, пытаясь избавиться от противного звука, но не тут-то было. Он проникал даже под подушку, которой я малодушно накрыла голову. Пришлось встать, чтобы «облагодетельствовать» заразу, не дающую спать честным людям и нелюдям, горшком на голову. При этом я была настолько зла, что было не важно, с чем будет горшок – с цветами или ночной.
За окном же какая-то сволочь вдохновенно бренькала на гитаре, вереща не хуже порося, которого режут:
Я мельком глянула в окно, кровожадно прицеливаясь. Соседка, которую тоже разбудили эти вопли, сверкала глазами и перехватила поудобнее… наковальню! На мой вопрос, откуда ЭТО тут вообще взялось, девушка пояснила, что данная штуковина – подарок, врученный папой со словами: «Доча, эта вещь тебе в академии обязательно пригодится!» Папа наверняка был провидцем, а гномка подошла к вопросу устранения шума основательно.