Прощение она у меня будет вымаливать долго и с расстановкой.
В такой ситуации одеваться все равно не имеет смысла, только лишняя трата сил и времени, чтобы потом все это с себя снять. Я же планировал провести эти минуты с гораздо большей пользой и удовольствием для себя.
Солнце уже катилось к закату, а Анны все не было.
Да что же это такое! Она же не глава тайной канцелярии, в самом деле, чтобы ее держать так долго! Там делов-то, допросили и вернули мне.
А что, если ее пытают?
От одной подобной мысли я буквально подскочил с кровати, будто меня из нее выпнули, и тут же потребовал к себе представителя тайной канцелярии, чтобы он мне лично и в подробностях объяснил, какого лешего они так долго держат мою фаворитку у себя.
И если с ее головы упал хотя бы волос, то я не постесняюсь и разнесу их всех в клочья! Только я буду решать, что делать с этой непокорной нахалкой, и наказывать ее буду тоже я!
Не прошло и получаса, как у меня в салоне нарисовался представитель, который с абсолютно спокойным видом сообщил, что мисс Бонд сама решила остаться на время в тайной канцелярии и что он понятия не имеет, когда она вернется. Мисс Бонд, дескать, девушка свободная, претензий у тайной канцелярии к ней нет, так что и делать она может что в голову взбредет.
Как я умудрился не прикончить этого идиота, сам не знаю, сдержался. Но зубы сжались так, что даже голова разболелась.
Невероятная ситуация! Эта нахалка попросту испугалась и теперь прячется в тайной канцелярии, а мне до нее не добраться.
— И как вы при этом планируете обеспечить мою безопасность? — процедил я сквозь зубы. Мне же ответили, что все под контролем и мне совершенно не о чем беспокоиться.
Но я беспокоился и нервничал, по большей части, конечно, и потому, что эти чулочки и попка, которую я еще даже не успел на балу как следует пощупать, находились вне зоны моего доступа.
К ужину меня настолько пробрало, что я решил действовать! Точно знаю, как выманить эту паршивку обратно во дворец, а уж там возьмусь за нее как следует.
Анна
Сама не заметила, в какой именно момент силы окончательно покинули меня и я попросту вырубилась лицом в отчете. До этого с удивлением умудрилась узнать, что моего секретаря зовут Людвиг и он бесконечно тронут тем, что я наконец смогла оценить все те тридцать лет, которые он мне преданно и трепетно служил и поинтересоваться его именем.
От таких новостей меня прямо-таки перетряхнуло парочку раз, потому что уж простите, но если он мне служит без малого тридцать лет, то сколько мне тогда годочков? Ну в смысле этому телу? Выглядит вообще-то не старше двадцати, ну двадцати трех максимум. Даже целлюлит на попе еще не начал образовываться!
Или не этому телу? И оно, так сказать, взято напрокат или взаймы? Лишь бы только тест-драйв не закончился, пока моя душа тут.
Одним словом ситуация ни капельки, ну просто не чуточки не прояснилась, даже наоборот, стала еще более запутанной и пугающей, что тем не менее совершенно не помешало мне заснуть и спать без кошмаров.
Вот только очнулась я не в собственных слюнях, покрывающих последние отчеты, а на раскрытом диванчике в своем же кабинете, под головой подушка, а ноги укрыты неизвестно откуда взявшимся пледиком, а вот то, что лиф моего платья значительно ослаблен, меня несколько сконфузило.
Нет, я, конечно, понимаю, что это точно была забота обо мне и моем полноценном сне. Вот только осознание, что милый дядечка Людвиг, который проработал на меня уже целую кучу лет, расшнуровывал мой корсет, пока я дрыхла, скорее тревожило, чем радовало.
И ведь не придерешься, и высказывать претензии тоже неудобно!
Одним словом, вставала я смущенная и недовольная с кучей вопросов в голове.
Выглянула в окно и ахнула, потому что там вовсю светило солнце.
Последнее, что я помнила, это было предзакатное солнце. Это что получается, а проспала весь вечер, всю ночь и добрую половину утра?
Словно в подтверждение этой теории желудок недовольно заурчал, явно напоминая, что я в последнее время весьма посредственно о нем заботилась.
Внезапно дверь распахнулась, и, словно чертик из коробки, появился мой секретарь с небольшой каталкой, от которой просто одурманивающе пахло едой. Щеки вспыхнули, как маков цвет, а мозг судорожно заработал в поисках решения. Находиться сейчас в таком виде в одной комнате с Людвигом было крайне неудобно.
Внезапная идея осенила меня, вернув на лицо улыбку, полную облегчения.
— Людвиг, ты не мог бы раздобыть мне полотенца и сменное платье, желательно удобнее, чем это? — с легкой улыбкой поинтересовалась я.