Савр рассказывал и рассказывал, вспоминая о своём детстве. В голове у Ульяны складывалась картинка княжества, сплошь состоявшего из суеверных людей, и старики имели там большую власть за счёт толкования примет, знания обрядов и наговоров.
Она слушала и вздыхала. Ещё недавно она сама была пожилой дамой и с уверенностью раздавала советы, знала, как надо жить потому, что позади остался огромный опыт. В ней жила твёрдая убеждённость собственный правоты.
А теперь она сама себе казалась закостенелой в той своей правоте. Ульяна ведь помнила, как представляла себя дамой передовых взглядов, а на самом деле она зациклилась на себе (собственное здоровье, свои деньги, свой досуг) и перестала чувствовать себя частью всего мира, как в молодости.
Плохо ли это? Да кто же знает!
А ведь было время, когда душа трепетала от оброненного парнями ласкового слова, и мечталось тогда о всяком легко и свободно.
Потом было время, когда ответственность стала во главе всего, и пришло осознание, что ты бьёшься со своими проблемами, как рыба об лёд, а миру до тебя нет дела. Было и прошло.
Наступило другое время, когда можно было вздохнуть полной грудью и оглядеться, сказать: «Боже, красота-то какая!» И в радость было поделиться новым взглядом на мир.
Ульяна вздохнула. Сразу так и не вспомнишь, как она менялась, и какой период можно считать наиболее подходящим, чтобы наставлять молодых. Ей стыдно было признавать сейчас, но у неё не хватило ума будучи в почтенном возрасте, помалкивать, и она своих родных учила-учила-учила… Может, дельное говорила, но осталась одна. Сама так решила и вроде оставалась довольна своим решением, но родные не уговаривали остаться и даже обрадовались. А это знаете ли…
Нет, не хочется ей вспоминать, какой она была в старости. И к старцам в княжестве заведомо отнеслась с предубеждением. Теперь-то она точно знала, что мудрость не начисляется автоматически к прожитым годам. Те же невестки оказались мудрее Ульяны по отношению к ней, хотя с воспитанием внуков накосячили, не так надо было… ну, да чего уже теперь.
— Мы с ребятами провели ритуал вызова Птицы - Вещуньи, и она показала нам, что есть земли, где родятся божественные кристаллы.
Ульяна очнулась от своих дум и уставилась на Савра. Признаться, она отвлеклась, когда он рассказывал о том, как ходили на гадания девушки, как парни баловались, подстраивая девчонкам смешные ответы. Было ещё что-то о возвращавшихся княжеских воинах с полюдья, которым пришлось обойти город и войти в другие ворота, потому что на столб прямо перед ними уселся ворон. Надо было спросить, чем ворон не угодил воинам, но Савр уже начал говорить о себе.
— Нас было пятеро! Мы решили добыть божественные кристаллы для нашего города! Но Ялика догнал отец и вернул его, а Крыж сам сбежал.
— Значит, вас во льды сунулись трое, — сочувственно смотря на парня, подытожила Ульяна.
«Боже, какие же они дураки!» — ввернулась от прошлой Ульяны Антоновны мысль, и не было в ней ничего лестного для Савра.
Но тут же она посмотрела на парня с уважением. Может, он и дурак, но герой! Давно она не встречала людей, готовых рисковать ради всеобщего блага. А юнцы взяли и поверили какой-то болтливой сороке, а потом взяли и отправились во льды.
Каково?!
И ведь Савр, паршивец такой, дошёл до божественных кристаллов! Чёрт возьми, дошёл же!
Он ещё не знает, что как раз сейчас возле купола растёт немерено кристаллов, как и то, что не каждый их может взять в руки. И кстати, не потому ли купол поставлен здесь? Это же явно магическая точка силы, раз только тут появляются волшебные камешки!
— На границе со льдами заболел Юраш, — не замечая оживившегося взгляда слушающей его женщины, продолжал Савр. — Мы с Митошем оставили его у охотников. Заплатили за еду и травы… отдали всё, что было… они обещали заботиться о нем.
Савр надолго замолчал. То ли ему трудно было вспоминать о том месте, где оставил друга, то ли дальнейший путь выдался таким, что запросто о нём не расскажешь. Ульяна промолчала о том, что обобравшим юнцов людям не стоило доверять на хранение даже дырявого ботинка. Слишком сопереживала Савру и не спешила указывать на сделанную глупость. Да и если подумать: а был ли выбор у ребят, кроме как вернуться домой? А в некоторых случаях отыграть всё назад уже смерти подобно.
Тут надо думать о том, что они не пожалели денег и отдали всё, что было, или о том, что остались верны Идее и продолжили путь. Им тяжело было идти по выстуженным затянувшейся зимой землям, а они пошли в самое сердце Зимы!
— Мы продвигались медленно… Митош заранее чувствовал опасность, и мы таились. Иногда окапывались и не двигались с места часами. Но даже чуйка Митоша не спасла нас от людей льдов. Они быстрые и… дикие.
Ульяна уже в который раз тяжело вздохнула.
— Дикие не дикие, а тебя не тронули, да ещё предсказание сделали, — не удержалась, вставила свои три копейки.
— Оставить одного среди льдов — это равно убийству! Они же забрали сани и воков!
— Воков? — уцепилась женщина за новое слово. — Что это за звери такие?
— Подарок людям от Велеса.
— Оу, теперь всё стало ясно, — понимающе закивала она и широко раскрыв глаза, пояснила:
— Это такие большие, рогатые, с пятью хвостами вместо пропеллера. Они разбегаются, взлетают… и летя-я-т! Да?
Савр недоуменно смотрел на неё, а потом улыбнулся:
— Вы так шутите?
— Сладкоголосый, ты так здорово рассказываешь, что у меня разыгралась фантазия, — рассмеялась она. — Я подумала, что было бы здорово преодолеть путь надо льдами по воздуху, и раз воки — подарок бога, то почему бы им не летать?
Савр вздохнул, и на миг его выражение лица стало мечтательным. Ему понравилась идея о летающих воках, но требовалось объяснить его спасительнице, что за звери тащили сани:
— Воки похожи на волков, но послушны людям и легко привыкают к любым условиям, меняя свою внешность. В жару они теряют шерсть и уменьшаются в размере, а к холодам становятся крупнее. Когда же на наши земли пришла стужа, то воки увеличились вдвое, а шерсть их стала светлой и густой.
— Хм, пожалуй, интересный дар бога. Велес, да? Ему стоило бы сказать спасибо. А что было дальше?
— Дальше? А ничего… Я шёл… не помню, сколько и куда, а потом увидел свет и подумал, что это знак. Подойдя ближе, я понял, что вижу нечто необычное, похожее на купол, а потом… не помню. Я сильно замёрз и устал. Никогда так не уставал, хотя дядька в детстве гонял меня больше других мальцов, а когда пришла стужа, то работать приходилось до упаду.
— Верю, что устал, — мягко произнесла Ульяна, прекращая оправдания парня. — Смотри-ка, кристалл больше не светится. Я думаю, что он уже передал свои силы тебе. Мы с тобой ещё поговорим, а сейчас давай спать.
Начиная со следующего утра Савр начал помогать Ульяне по хозяйству. Ему многому пришлось учиться у неё, потому что в княжеском тереме приставленный дядька занимался только его физическим развитием, а когда отец начал приглашать учёных мужей для поучительных бесед, то как раз настали неспокойные времена. Княжич остался без должного образования, да и от княжества осталось только название.
У парня оказался живой ум, и Ульяне нравилось общаться с ним. Он старался не просто научиться новому, а допытывался до сути, задавая вопросы зачем, почему, как, варианты… Ульяна отвечала подробно, поясняла, что у неё ограничены возможности и ей приходится выкручиваться, а на самом деле в идеале должно быть по-другому и вновь объясняла. Вскоре Савр тоже начал что-то «изобретать» по хозяйству. И вроде бы с его появлением у Ульяны должно было стать меньше дел, но вышло всё наоборот, оба оказались постоянно чем-то заняты!