За трубой, на которую я опираюсь, что-то громко трещит.
Сверху белой молнией спрыгивает Шаантарэн и, подхватив кота двумя лапами, швыряет его за трубу. Хватает меня за ногу и… В него, просвистев над моей головой, обратно прилетает тот самый кот. Да так, что Шаантарэна сносит им с крыши. Вместе со мной.
Время опять словно замедляется, я ощущаю этот полёт, слепящее солнце на голубом небе, соскальзывающие с моей ноги пальцы Шаантарэна, и как инерция кончается – словно неведомая поддерживающая сила исчезает, обрывая сердце в бесконтрольном падении.
Как в кошмаре – спиной вниз.
И снова Санаду двигается стремительно, смазываясь. Он вдруг оказывается рядом, прямо в воздухе подхватывает меня на руки и прижимает к себе. Падение замедляется. Мы плавно опускаемся вниз, пока Шаантарэн с грохотом и руганью приземляется на статуи дальше по курсу.
– Вампир-р-ры не лучше драконов! Хуже! Санаду, ты что творишь?! Она же рыжая! Выкинь, выкинь её! Мне кидай!
Санаду держит меня на руках. Время идёт, а он держит.
Под взглядом его пронзительно-чёрных глаз не шелохнуться, сердце бьётся где-то в горле. Лицо Санаду хищно заострено. Сейчас он выглядит другим. Опасным. Ветерок дерзко треплет чёрные пряди, добавляя облику толику романтичной легкомысленности.
На фоне продолжает ругаться и скрипеть обломками статуй Шаантарэн.
– Санаду, мне её бросай, я тебя спасу!
Нас с Санаду охватывает серая дымка. Рывок, она развеивается, и вокруг уже не парк, а коридор.
Коридор женского общежития Академии.
Санаду не бросил меня, хотя мог. Не такой уж он плохой.
Резко отведя взгляд в сторону, Санаду ставит меня на пол. Лишь его рука остаётся в основании моей шеи, почти задевая кудряшки волос.
– Замуж тебе надо, – произносит Санаду мрачно.
Отступает, скользящим поглаживающим движением убирая ладонь с моей спины. И с хлопком исчезает в водовороте серой дымки.
В коридоре остаюсь лишь я. Смотрю направо – пусто. Налево – в конце коридора стоит девушка со стопкой учебников. Стоит, открыв рот и не моргая.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и толкаю дверь. Та, помедлив, открывается.
Захожу.
Дверь за мной закрывается сама.
Марк Аврелий деловито выглядывает из-под кровати, поводит носиком.
Под коленками намечается слабость. Они начинают дрожать.
Качнувшись, я прижимаюсь спиной к двери и медленно сползаю по ней на пол.
Ну ничего себе… здесь котики.
Глава 18
«Из-за тебя, морда наглая, мне пришлось её спасать!» – с этой яростной мыслью Санаду, телепортировавшийся во двор посольского особняка, подскакивает к отряхивающемуся Шаантарэну и впечатывает кулак ему в челюсть.
Шаантарэна отбрасывает на десяток метров, прямо в стену дома. Трещины расходятся по стене, ломая гладь побелки. Лопается, не выдерживая отдачи, оконное стекло.
И лишь теперь Санаду осознаёт, что для удара ускорился, хотя такой способ передвижения требует много усилий.
– За что? – шипит Шаантарэн.
Санаду встряхивает рукой (той самой рукой, пальцы которой касались кожи Клеопатры над верхней кромкой майки), чтобы расслабить кисть и погасить желание врезать ещё раз:
– Нечего студенток похищать!
Болезненные гримасы выбирающегося из вмятины в стене Шаантарэна Санаду не удовлетворяют. Бормотание Шаантарэна раздражает:
– Да я тебя от неприятностей почти спас, а ты мне опять три зуба выбил! – Шаантарэн отплёвывается от крови.
– Ничего, новые отрастишь! – Санаду трясёт рукой, а расслабление в кисти не наступает, кулак то и дело сжимается, кожа будто горит призрачным ощущением горячей кожи.
– Глаз, что ли, на неё положил?
– Нет, просто похищать студенток нельзя! Даже если ты посол. У тебя на старости лет мозги совсем высохли? Ты собирался гарем собирать – вот и собирай. В другом месте!
Ярость. Слишком много ярости. Санаду прикрывает глаза и глубоко вдыхает.
Нет, не помогает.
– Тоже мне молодой нашёлся. – Шаантарэн, потрогав отрастающие зубы, стряхивает с шерсти побелку. – Сам говорил, что рыжие привносят в твою жизнь катастрофы, а я бы её тихонько утащил, и всё было бы отлично, она бы потом сама радовалась…
Его ворчание прерывается ещё одним ударом в челюсть.
И полётом в стену.
Стекая по углубившейся вмятине, Шаантарэн выдавливает:
– Ну ты и гад, Санаду. Можно же словами объяснить!
– Словами на тебя не действует. И лучше лежи! – Санаду указывает на него пальцем. – Я ещё не успокоился.
– Ну, полежу, – благоразумно соглашается Шаантарэн и складывает четыре лапы на животе. – Так моя дипломатическая неприкосновенность целее будет.