— Познакомь меня с ней! — Нагло толкнул принца вампиров орк, которому сейчас точно будет крышка.
Это со мной Люций был добрый и обходительный, потому что я постоянно веселила его и не давала скучать. Его тоска по дочери и жене удручала, а я не любила, когда окружающим меня людям… и не людям плохо!
К моему удивлению вампир никак не прореагировал на нарушение серокожим субординации, лишь хищно улыбнулся, рождая опасливые догадки, которые тут же оправдались.
— Дорогой дядюшка… — орк скривился.
— Лю, я старше тебя на шесть лет, так что не начинай!
Вампир закатил глаза к потолку.
— Хельгеранд, это Нинель. Нинель, это Хельгеранд… принц Степных Лор.
— Типа монгольской орды?
У мужчин вытянулись лица, так как они не понимали, что означали мои слова, однако через мгновение Динарий, зашелся в громком смехе, что орк и вампир вздрогнули от неожиданности.
— Точнее не скажешь, иномирянка.
— Знаешь историю Земли? — Сразу поняла я, так как Динарий быстро определил мою иномирность.
— Почти полгода мне довелось пожить в твоем мире, — голубоглазый вытер из уголков глаз брызнувшие от смеха слезы, игнорируя недовольные взгляды принца вампиров и принца Степных Лор.
— И, я так понимаю, он пришелся тебе по душе больше, нежели Нисса, раз на маскараде ты стоишь возле окна, уткнувшись взглядом в растительность.
— Твое предположение звучит как-то не очень.
— Говорю, как есть, так что «сорри».
— Do you know English well?
— Very well.
— По-вашему, это прилично? — насупился Люциан.
— Лю, — перекривила обращение орка к его племяннику, — это не то слово, как неприлично! Знал бы ты, что он о тебе думает… СТОЯТЬ!
Я как всегда пошутила не вовремя. Мне и в голову не могло прийти, что принц вампиров вдруг вздумает кинуться на Динария от моих безобидных слов. Мысленно поблагодарив Хранителей за теперешнюю принадлежность к альфонам, радовалась, что мой прямой приказ не мог игнорироваться ни одним из множества представителей рас.
Люций замер на месте, недовольно сверкая блестящими серебристыми глазами, которые засветились, словно локаторы, одаривая недружелюбным взглядом то меня, то Дина.
— Я пошутила, прости. Думала, вы друзья…
— МЫ НЕ ДРУЗЬЯ! — прорычал вампир, пока Динарий возвел глаза к потолку.
— Он до сих пор не может мне простить, что я оказал его жене помощь, — Дин разъяснил мне причину столь импульсивных отношений с принцем вампиров, перевел взгляд на Люциана и твердо произнес: — если бы вернулся в прошлое, поступил бы так же. Елена — моя сестра! Да и с Машей я бы не познакомился… не обрел бы свою пару, так что — да! Я плевал на твое мнение!
— Не думай, что буду терпеть тебя в своем доме, — процедил Люций. — Однако твоей паре всегда рад в Тарише. Маша хорошая и добрая хранительница моей дочери, недаром постоянно рядом с ней, даже сейчас, а ты…
— Теперь понятно, почему ваши жены не хотят возвращаться!
Мужчины застыли, резко повернув головы в мою сторону. На нас никто уже не обращал внимание, потому как шоу с трансформацией девушки в странном платье завершилось, так что с чистой совестью я могла отчитать высшую знать.
— Ну, или почему они вас не взяли с собой… — ленивое безразличие спало, когда я заметила, что эти двое совершенно не понимают моих слов. Пришлось перейти на импульсивное объяснение. — Это же какой-то кошмар! Понятно же, девочки дружат! Их связывает больше, чем просто приязнь одного человека к другому. Вы же, как два упрямых барана, привносите сумятицу, хотя должны быть благодарны друг другу, хотя бы за то, что любите одних и тех же близких… любите по-настоящему! Люциан… я в тебе разочарована, — заключила, как чопорная преподавательница. Самое интересное, что и одному, и другому стало реально не по себе, можно даже сказать, что страшно. И я знаю почему! — Не говорите потом, что я вас не предупреждала… но вы сейчас не со своими парами только по тому, что собачитесь, как два трехлетних карапуза за место в гектарной песочнице!
Ошарашенные переглядывания мужчин — это последнее, что я видела, перед тем, как развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы продолжить прогулку.
Мне уступали дорогу, и это было чертовски приятно. Да мне вообще стало все нравиться, учитывая, что запал педагогических нотаций превысил сегодняшний лимит. Подобный профессиональный минус был у каждого педагога, будь он учителем физики, литературы, начальных классов или, как в моем случае, учителем музыки. Как часто говорил Никитка: «Нам только дай порвать»! Вспомнив о брате, уныло вздохнула.