Выбрать главу

— Ваша милость…

— Гербад, приготовь мне купание.

— Да, ваша милость.

Распорядитель тоже хлопнул в ладоши, и комната наполнилась слугами. Одни принесли лохань для купания и поставили в угол комнаты. Они наполнили ее водой, разбросали лепестки ароматных цветов, зажгли расслабляющие свечи. Другие кинулись раздевать правителя. Он привычно подставлял руки и ноги и перешагивал через одежду, упавшую на пол.

Дама тоже выпрямилась и не знала, что делать. Приказ уйти не поступил, но и остаться в помещении, где правитель готовился купаться, она не могла. Окруженная толпой слуг, которые бросали на нее любопытные, но сочувственные взгляды, девушка смущенно покраснела. Прикрывая волосами наготу, она стала пятиться к двери.

Правитель поднял руку, и она замерла на месте. Ему даже показалось, что она перестала дышать.

— Лицо покажи! — прозвучал приказ.

Девушка вздрогнула и откинула назад волосы. Она по-прежнему смотрела в пол, боясь поднять глаза на правителя, который неожиданно наградил ее своим вниманием.

Бертан еще раз обошел ее вокруг. Он не стеснялся своей наготы: с детства привык, что никогда не остается один. Слуги топтались вдоль стен и смотрели в пол, ожидая новых распоряжений.

Правитель направился к лохани. Он опустил одну ногу в воду, потом вторую и сел в нее. Легкий пар поднимался к высоким сводам помещения и оседал на каменных стенах блестящими каплями.

Женщина стояла, опустив голову. Ее руки подрагивали. Бертан смотрел исподлобья и раздраженно размышлял: что с ней делать? Наконец он принял решение и опять хлопнул в ладоши. Распорядитель махнул рукой, и слуги тут же бросились к выходу.

Дама вздрогнула всем телом, но осталась на месте. Ее рот приоткрылся, словно она хотела закричать, но тут же захлопнулся, не издав ни звука.

В комнату зашёл высокий человек, облачённый в военный мундир. Его волосы, тронутые сединой на висках, стояли на макушке торчком. Шрам, пересекавший щеку от наружного угла левого глаза до середины подбородка, придавал ему устрашающий вид.

— Слушаю, мой повелитель!

— Кисо, готовь ее к обряду.

Дама вскинула голову, брови заметались на лбу, дыхание стало тяжелым и шумным. Бертан увидел ее ужас и панику, и ещё больше разозлился. Ему надоела покорность и бессловесность подданных, но и неподчинения он не терпел.

— Да, мой повелитель, — ответил верный страж. — Я спрошу у предсказателей, когда самый удобный день, — он повернулся к женщине, равнодушно окинул ее вглядом и приказал: — Иди!

Придворная дама всхлипнула, собрала на полу лохмотья одежды. Распорядитель замка тут же вывел девушку из комнаты. Бертан слышал, как она плакала, но каменное сердце осталось глухо к чужому горю. У него была своя беда, с которой он не мог справиться с того момента, как принял на себя управление государством.

Бертан закрыл глаза и погрузился в воду. Что делать? Как спасти престол и страну от неминуемой гибели? Никакие усилия знахарей и докторов не помогали. Заклинания жрецов тоже не срабатывали. Казалось, нет никакого способа избавиться от древнего проклятия, но правитель не сдавался: все ученые страны работали над поиском разгадки.

Когда-то его пра-пра-прабабка лично заколола ножом верховного жреца за то, что он, возжелав стать правителем, устроил заговор. Восстание подавили, но каста могущественных предсказателей, без которых в древние времена не принималось ни одно решение, не совершалось ни одно событие, ушла высоко в горы.

Перед тем, как скрыться, они отомстили строптивой хозяйке замка Хесвелл, наложили проклятие на ее род до седьмого колена. Древние свитки гласили, что постепенно в семье правителей угаснет деторождение. В каждом новом поколении будет рождаться все меньше потомков, а в седьмом колене не появится ни один ребёнок, и род вымрет.

Бертран как раз и был тем седьмым коленом. У прадеда родилось трое сыновей, у деда было двое детей, а у его родителей выжил только он. Но все его попытки завести потомство заканчивались провалом. Его жены умирали, не сумев выносить ребёнка.

Все богатые семьи государства прятали от него дочерей, по стране гуляли панические слухи. В каждой болезни, море скота, засухе или наводнении винили проклятый род. Нарастало людское недовольство, которое скоро могло вылиться в заговор.

Насторожились соседние племена и страны. Участились нашествия на земли Хиллы. Кольцо врага сжималось со всех сторон и вот-вот должно было уничтожить государство.

Надо было что-то делать с проклятием, и правитель старался, как мог, только изменить ничего не получалось: все дети, кроме одного, зачатые в роскошных покоях, в углах и садах замка Хесвелл, столицы государства, не выживали.