- Простите, я…
Но леди Эгмонт уже отвернулась, не обратив внимания на вызывающее поведение невольницы. И поманила Наилю за собой.
- Пойдем, подберем для тебя жилье и одежду.
Она привела ее в комнату - маленькую и просто обставленную, но отдельную. И даже с кроватью.
- Вот… понимаю, что не дворец, но это последняя свободная спальня в доме. Хорошо, что Мири тут недавно прибралась. В шкафу должно быть постельное белье… Теперь одежда. Снимай, - она кивнула на плащ. Наиля сжалась и рефлекторно вцепилась в ткань. И тут же похолодела от осознания своей ошибки.
- Простите, госпожа…
Что может быть проще, чем скинуть кусок ткани? Особенно если за промедление грозят палки. Но пальцы сжались и не хотели разжиматься.
И снова жена хозяина не разгневалась на ее ошибку.
- Мне просто нужно оценить твою фигуру, - сказала она, доставая бечеву. - Чтобы купить платье по размеру. Я и так вижу, что наши с Мири вещи тебе будут велики. Про Катрин вообще молчу.
Наиля со всхлипом отпустила плащ. Он скользнул к ее ногам, обнажая худенькое (еда на корабле была отвратительной, к тому же от качки постоянно тошнило) тело с парочкой бледно-желтых синяков. Чистое - перед торгами всех их загнали в море и приказали вымыться.
Леди Эгмонт вдруг побледнела. И вместо того, чтобы мерить девушку бечевой, опустила руки.
- Прости… - глухо пробормотала она. - Джеймс сказал, что ты только что с торгов, но я забыла как это…
Она снова накинула плащ Наиле на плечи. И вдруг обняла ее совершенно материнским жестом и погладила по голове.
- Все хорошо, малышка. Все уже закончилось, ты в безопасности. Они не доберутся до тебя, обещаю.
А Наиля вдруг вцепилась в нее и разрыдалась, как маленькая девочка, выплескивая весь ужас и боль долгих недель в трюме.
Она плакала в объятиях чужой женщины и чувствовала, как становится легче. Страх, стыд и унижение уходили со слезами, оставляя после себя пустоту. Но в этой пустоте было место для новой жизни.
***
- Кажется, ты заскучал, милый. Давай поиграем… - в руках у диббука появляется раскаленная кочерга. - Просто выбери кому из вас двоих достанется мой маленький подарок.
Кусок железа в ее руках светится алым. Рой сглатывает. И ловит отчаянный взгляд Даяны.
Даяна? Почему она здесь? Как он мог допустить, чтобы она оказалась здесь?
И где это “здесь”? Не пыточная в подвале из его кошмарных воспоминаний. Просто спальня. Знакомая и привычная спальня на втором этаже Кленового особняка.
- Ну же, мой сладкий! Ты знаешь правила. Выбери одного из вас двоих, или я угощу обоих. Итак, кому?
- Мне, - хрипло выдыхает он.
Диббук корчит капризную рожицу.
- Опять тебе? Фи, какой ты скучный.
Рой молчит.
- Ты уверен, милый? Сам знаешь, как это больно.
- Уверен.
- Если хочешь - попроси как следует.
- Пожалуйста, - говорит Рой сквозь зубы, с ненавистью глядя в кукольно-красивое лицо.
Диббук откидывает голову назад и смеется.
- Ах, дорогой, ты совершенно не умеешь умолять. Ну да ладно, сегодня я добрая. Держи.
Короткий тычок под ребра, и мир взрывается в агонии. Рой выгибается, почти оглохнув от собственного крика…
- Тише, тише, молодой человек. Сейчас наложу обезболивание.
Рой глотнул воздух и попробовал сесть. Зря. Слишком резкое движение чуть было снова не отправило его за грань, в царство ночных кошмаров. Штатный целитель полицейского управления положил руки на плечи пациенту и торопливо забормотал, вливая силу.
- Так-то лучше, - отметил он, убедившись, что инквизитор не собирается буянить. - Не дергайтесь, милорд, или мне снова придется навести на вас сон.
- Где я? - перебил его Рой.
Целитель пожал плечами.
- Дома, насколько я понимаю. По крайней мере, господин начальник полиции настаивал, что вы проживаете именно здесь.
Но Рой уже и сам узнал знакомый интерьер.
- Что с Даяной?
- С кем?
- Леди Эгмонт… Моя… моя подопечная. Что с ней?
- Ничего. А что должно быть? - удивление целителя было совершенно искренним, и Рой облегченно выдохнул.
Просто очередной сон.
- Вы помните, что случилось перед тем, как вас ранили, милорд?
- Да. Что с работорговцами?
- Арестованы. Судебное разбирательство состоится как только вы сможете стоять на ногах. Господин Каннингем жаловался, что камеры переполнены, а обычных преступлений в городе меньше не становится.